Сальвадор Дали (3)

Подчинись тому, чему не обязан подчиниться.

Пока все разглядывают мои усы, я, укрывшись за ними, делаю своё дело.

Произведение искусства не пробуждает во мне никаких чувств. Глядя на шедевр, я прихожу в экстаз от того, чему могу научиться. Мне и в голову не приходит растекаться в умилении.

Разница между мной и сумасшедшим в том, что я не сумасшедший.

С годами я хорошею.

Я — живое воплощение поднадзорного бреда. Это я сам держу его под надзором. Я брежу, следовательно, я существую. И более того: я существую, потому что брежу.

Я не сюрреалист, я — сюрреализм.

Я относительно умён. Весьма относительно.

Великие гении всегда производят на свет посредственных детей, и я не хочу быть подтверждением этого правила. Я хочу оставить в наследство лишь самого себя.

Думаю, что сейчас у нас средневековье, но когда-нибудь настанет Возрождение.

Живопись и Дали не одно и то же, я как художник не переоцениваю себя. Просто другие так плохи, что я оказался лучше.

Искусством я выправляю себя и заражаю нормальных людей.

Мода - это то, что способно выйти из моды.

Комар, ранним утром впивающийся вам в ляжку, может послужить молнией, которая озарит в вашем черепе неизведанные ещё горизонты.

Люблю журналистов! Они также способствуют кретинизации населения. И прекрасно с этим справляются.

Моя живопись — это жизнь и пища, плоть и кровь. Не ищите в ней ни ума, ни чувства.

Неправда, что поведение Дали ненормально. Оно — антинормально.

Обычно думают, что дурной вкус не может породить ничего стоящего. Напрасно.

Особенность моей гениальности состоит в том, что она проистекает от ума.

Ошибка — от Бога. Поэтому не старайтесь исправить ошибку. Напротив, попробуйте понять её, проникнуться её смыслом, притерпеться к ней. И наступит освобождение.

Первый сравнивший щеки молодой девушки с розой, наверняка, был поэтом, первый повторивший это, вероятно, был идиотом.

Политика, как рак, разъедает поэзию.

Раз я не обладаю той или иной добродетелью, мне причитается компенсация.

Разница между сюрреалистами и мной заключается в том, что сюрреалист — это я.

Рядом с историей политика — не более, чем анекдот.

Сам я, когда пишу, не понимаю, какой смысл заключен в моей картине. Не подумайте, однако, что она лишена смысла! Просто он так глубок, так сложен, ненарочит и прихотлив, что ускользает от обычного логического восприятия.

Смерть завораживает меня вечностью.

Согласно закону возмещения, постулату о неустойчивости равновесия и принципу разнородности недостаток чего-либо дает в конечном итоге новую систему отношений.

Тот, кто не хочет подражать никому, ничего не производит.

У меня был девиз: главное — пусть о Дали говорят. На худой конец, пусть говорят хорошо.