Не зли других и сам не злись, Мы гости в этом бренном мире. И, если что не так — смирись! Будь поумней и улыбнись. Холодной думай головой. Ведь в мире все закономерно: Зло, излученное тобой, К тебе вернется непременно.
Прекрасен дом, в котором есть жена — Твой добрый друг, красивая подруга. Но та обитель света лишена, В которой нет жены, хозяйки, друга.
Чем меньше женщину мы любим, Тем легче нравимся мы ей.
Не зарвемся, так прорвемся, Будем живы - не помрем. Срок придет, назад вернемся, Что отдали - все вернем.
России не опасен внешний враг, её хранят пространство и снега, но ей опасен внутренний дурак, усердно сочиняющий врага.
Звоните поздней ночью мне, друзья, не бойтесь помешать и разбудить; кошмарно близок час, когда нельзя и некуда нам будет позвонить.
Партия и Ленин — близнецы-братья — Кто более матери-истории ценен? Мы говорим — Ленин, подразумеваем — партия, Мы говорим — партия, подразумеваем — Ленин.
За все наши мужицкие злодейства Я женщине воздвиг бы монумент, Мужчина - только вывеска семейства, А женщина - и балки, и цемент.
Чтоб выжить и прожить на этом свете, пока земля не свихнута с оси, держи себя на тройственном запрете: не бойся, не надейся, не проси.
Что опьяняет сильнее вина? Женщины, лошади, власть и война.
Теперь я понимаю очень ясно, и чувствую и вижу очень зримо: неважно, что мгновение прекрасно, а важно, что оно неповторимо.
Я в Париже живу как денди, Женщин имею до ста. Мой член как сюжет в легенде, Из уст переходит в уста.
Переправа, переправа! Берег левый, берег правый, Снег шершавый, кромка льда... Кому память, кому слава, Кому тёмная вода, — Ни приметы, ни следа.
На свете нет ужаснее напасти, Чем идиот, дорвавшийся до власти.
Они сошлись: Волна и камень, Стихи и проза, лед и пламень.
За радости любовных ощущений Однажды острой болью заплатив, Мы так боимся новых увлечений, Что носим на душе презерватив.
Бывает — проснешься, как птица, крылатой пружиной на взводе, и хочется жить и трудиться; но к завтраку это проходит.
Уж небо осенью дышало, Уж реже солнышко блистало, Короче становился день, Лесов таинственная сень С печальным шумом обнажалась, Ложился на поля туман, Гусей крикливых караван Тянулся к югу: приближалась Довольно скучная пора; Стоял ноябрь уж у двора.
В цветном разноголосом хороводе, в мелькании различий и примет есть люди, от которых свет исходит, и люди, поглощающие свет.
Ужасна подлость. Тяжела коварность. Но тяжелей всего — неблагодарность.
Текут рекой за ратью рать, чтобы уткнуться в землю лицами, как это глупо – умирать за чей-то гонор и амбиции.
Я счастлив: не безумен и не слеп, Просить судьбу мне не о чем. И все же. Пусть будет на земле дешевле хлеб, А человеческая жизнь дороже.
Мы варимся в странном компоте, Где лгут за глаза и в глаза, Где каждый в отдельности – против, А вместе – решительно за.
Плохой ли, хорошей рождается птица, Ей всё равно суждено летать. С человеком так же не случится, Человеком мало родиться, Им ещё надо стать.
Хотя и сладостен азарт по сразу двум идти дорогам, нельзя одной колодой карт играть и с дьяволом и с Богом.
Тому, что в семействе трещина, всюду одна причина: в жене пробудилась женщина, в муже уснул мужчина.
Не зря я пью вино на склоне дня, заслужена его глухая власть; вино меня уводит в глубь меня, туда, куда мне трезвым не попасть.
Сила силе доказала: Сила силе - не ровня. Есть металл прочней металла Есть огонь страшней огня!
Не в силах жить я коллективно: по воле тягостного рока мне с идиотами — противно, а среди умных — одиноко.
Есть в каждой нравственной системе идея, общая для всех: нельзя и с теми быть, и с теми, не предавая тех и тех.