Летит по жизни оголтело, Бредет по грязи не спеша Мое сентябрьское тело, Моя апрельская душа.
Не жаворонок я и не сова, и жалок в этом смысле жребий мой: с утра забита чушью голова, а к вечеру набита ерундой.
Ум так же упростить себя бессилен, как воля перед фатумом слаба, чем больше в голове у нас извилин, тем более извилиста судьба.
Лишь перед смертью человек соображает, кончив путь, что слишком короток наш век, чтобы спешить куда-нибудь.
Только в мерзлой трясине по шею, на непрочности зыбкого дна, в буднях бедствий, тревог и лишений чувство счастья даётся сполна.
Ешь ананасы, рябчиков жуй, День твой последний приходит, буржуй.
Мне страшно с тобой встречаться. Страшнее тебя не встречать.
Ты и сам иногда не поймёшь, Отчего так бывает порой, Что собою ты к людям придёшь, А уйдёшь от людей — не собой.
Сними ладонь с моей груди, Мы провода под током. Друг к другу вновь, того гляди, Нас бросит ненароком.
Дороги к русскому ненастью текли сквозь веру и веселье; чем коллективней путь ко счастью, тем горше общее похмелье.
Дорого вовремя время, Времени много и мало. Долгое время — не время, Если оно миновало.
Не жалею, не зову, не плачу, Всё пройдет, как с белых яблонь дым. Увяданья золотом охваченный, Я не буду больше молодым.
Я нарочно иду нечёсаным, С головой, как керосиновая лампа, на плечах. Ваших душ безлиственную осень Мне нравится в потёмках освещать.
Своею гордою душой Прошел я счастье стороной. Я видел пролитую кровь И проклял веру и любовь.
Ты ушла и ко мне не вернешься, Позабыла ты мой уголок, И теперь ты другому смеешься, Укрываяся в белый платок.
Мне тоскливо, и скучно, и жалко, Неуютно камин мой горит, Но измятая в книжке фиалка Все о счастье былом говорит.
Ах! Какая смешная потеря! Много в жизни смешных потерь. Стыдно мне, что я в бога верил. Горько мне, что не верю теперь.
Поцелую, прижмусь к тебе телом И как друга введу тебя в дом... Да, мне нравилась девушка в белом, Но теперь я люблю в голубом.
Не всякий, длани кто простер, Поймать сумеет долю злую. Как бабочка — я на костер Лечу и огненность целую.
Если душу вылюбить до дна, Сердце станет глыбой золотою.
Пусть она и не выглядит кроткой И, пожалуй, на вид холодна, Но она величавой походкой Всколыхнула мне душу до дна.
Поцелуй названья не имеет, Поцелуй — не надпись на гробах. Красной розой поцелуи веют, Лепестками тая на губах.
Как в людях многие имеют слабость ту же: Всё кажется в другом ошибкой нам; А примешься за дело сам, Так напроказишь вдвое хуже.
Когда в товарищах согласья нет, На лад их дело не пойдёт
Чтоб заключить в коротких мне словах, Вот что, мой друг, скажу я о страстях: Они ведут — науки к совершенству, Глупца ко злу, философа к блаженству.
А где пастух дурак, там и собаки дуры.
Скупой теряет все, желая все достать.
Мир — бездна бездн. И каждый атом в нем Проникнут Богом — жизнью, красотою. Живя и умирая, мы живем Единою, всемирною Душою.
Уж близок день, прошел короткий сон – И, в доме тишины не нарушая, Неслышно выхожу из двери на балкон И тихо светлого восхода ожидаю...
Женщина — с нами, когда мы рождаемся, Женщина — с нами в последний наш час. Женщина — знамя, когда мы сражаемся, Женщина — радость раскрывшихся глаз.
Мир тому, кто не боится Ослепительной мечты, Для него восторг таится, Для него цветут цветы!