Кто знает – вечность или миг мне предстоит бродить по свету. За этот миг иль вечность эту равно благодарю я мир.
Всё проходит в этом мире, снег сменяется дождём, Всё проходит, всё проходит, мы пришли, и мы уйдём. Всё приходит и уходит в никуда из ничего. Всё проходит, но бесследно не проходит ничего.
Не знаю, сколько жить ещё осталось, Но заявляю вам, мои друзья, — Работу можно отложить на старость, Любовь на старость отложить нельзя.
Все обычно в моей мечте: Я желаю совсем не вдруг Быть распятою на кресте Осторожных и сильных рук.
Колышется дождь густой пеленой, Стучатся дождинки в окошко твоё. Сегодня мечта прошла стороной, А завтра, а завтра ты встретишь её.
А душа, уж это точно, ежели обожжена, справедливей, милосерднее и праведней она.
Жизнь длиннее, чем надежда, Но короче, чем любовь.
Пою и пью, не думая о смерти, раскинув руки, падаю в траву, и если я умру на белом свете, то я умру от счастья, что живу.
Цари, короли, императоры, властители всей земли командовали парадами, но юмором – не могли.
Таково людское сердце, Ненасытное, слепое, – Вечно чем-нибудь томится, Убегая от покоя.
Как мало прожито - как много пережито! Надежды светлые, и юность, и любовь... И все оплакано... осмеяно... забыто, Погребено - и не воскреснет вновь!
В России чтут Царя и кнут.
Может родина сына обидеть, Или даже камнями побить, Можно родину возненавидеть. Невозможно её разлюбить.
И скучно, и грустно, и некому руку подать.
«Где наш отец?» — выспрашивал упрямо Сын-Червячок у Мамы-Червяка. «Он на рыбалке!» — отвечала Мама... Как Полуправда к Истине близка!
Бокал с вином не для того блестит, Чтобы потом сказали: «Он разбит». Он для того искрится от вина, Чтобы сейчас сказали: «Пей до дна!»
Снег лежит ещё на крышах, Искрясь яркой белизной, А уж в воздухе к полудню Отзывается весной...
Краса цветов так быстро отцвела! И прелесть юности была так быстротечна! Напрасно жизнь прошла... Смотрю на долгий дождь И думаю: как в мире всё невечно!
Моя милиция меня бережёт. Жезлом правит, чтоб вправо шёл. Пойду направо. Очень хорошо.
Не вынесла душа поэта Позора мелочных обид, Восстал он против мнений света Один, как прежде... и убит!
Если я заболею, к врачам обращаться не стану. Обращаюсь к друзьям (не сочтите, что это в бреду): постелите мне степь, занавесьте мне окна туманом, в изголовье поставьте ночную звезду.
Жди меня, и я вернусь. Только очень жди, Жди, когда наводят грусть Желтые дожди, Жди, когда снега метут, Жди, когда жара, Жди, когда других не ждут, Позабыв вчера.
Он тонет в печальном избытке связей, И нет ему друга, хоть много друзей...
С работы, как ни мучайся, Не будешь ты богат, А будешь ты горбат!
Не заставляйте женщин ждать, Ждать долго из предубеждений, Чтоб просто так не доставлять Нелепых, глупых огорчений...
Любовью оскорбить нельзя, Кто б ни был тот, кто грезит счастьем; Нас оскорбляют безучастьем.
Мы труса — скромником зовем, Зовем мерзавца — шалопаем, Мы зад — спиною называем, А лысину — высоким лбом.
Танцы прелестью своей, В полете, в радостном порыве Красавиц делают красивей, Дурнушек делают милей.
Я не анахорет и не ханжа, Но к выводу пришел, устав от шума: Свобода слова там лишь хороша, Где, прежде чем сказать, умеют думать.
Считаю достоверным наблюдение, Дошедшее из глубины веков: Боготворит у власти население Бандитов, проходимцев, дураков.