Нервы (2)

Понял, что не только его разум, но и вся его плоть: руки и нервы и какая-то странная, не свойственная ему нежность, — всё ждёт её.

— У меня и правда есть чувства к тебе.
— Правда?
— Да. Я чувствую, что ты действуешь мне на нервы.

Мы наслаждаемся чудесной музыкой, прекрасными картинами, всем, что есть на свете изящного, но мы не знаем, что творцы расплачивались за это бессонницей, рыданиями, истерическим смехом, нервной лихорадкой, астмой, падучей, смертельной тоской.

Усталость, особенно у людей нервных, частично зависит от того, поглощено ли усталостью их внимание и помнят ли они про свое утомление.

Любовь — это нервная болезнь: сначала в любимом человеке вас всё волнует, а потом всё раздражает.

Сколь многие думают, что у них доброе сердце, тогда как это всего лишь слабые нервы.

Твой злейший враг – это твоя нервная система. В любую минуту внутреннее напряжение может отразиться на твоей наружности.

Дружба вьёт гнездо не в нервах, не в крови, а в голове, в сознании.

Сделайте города такими, чтобы ими можно было гордиться, чтобы в них можно было работать, думать и отдыхать, а не заболевать неврастенией и трамвайным бешенством. Нужно, чтобы город не угнетал сознание, чтобы мы не мирились с ним, как с необходимостью, чтобы мы не ненавидели его как нечто, что сокращает жизнь, а приходили в него, как в свой дом, полный друзей, книг и работы.

Существует предел напряжения, после которого нервы сдают и человек ведет себя вопреки приличиям и здравому смыслу.

Чем крепче нервы — тем ближе цель.

Опасно пытаться быть такой же, как все: это вызывает неврозы, психозы, паранойю...

Вытягивать нервы раскаленными щипцами — для этого требуется больше хладнокровия, чем чтобы стукнуть раз по голове.

– Ну зачем так нервничать, всё равно же ничего не получится!

Спокойствием можно достичь большего, чем излишним волнением и нервозностью.

Вина — это рукоятка ножа, которым мы закалываем самих себя, его лезвием бывает любовь, но затачивает лезвие и приканчивает нас именно постоянная трепка нервов.

Убежденность, что ваша работа необычайно важна, — верный симптом приближающегося нервного срыва.

Я тогда оперировал с сильного похмелья. Знаете, руки дрожат, нервы ни к чёрту...

- Это взаимное или одностороннее чувство? - вполголоса поинтересовался папа.
- Одностороннее, - ответила я.
- Всегда стремись к этому! Одностороннее движение даже на улице безопаснее, - поощрила меня мама. - Пусть лучше они... - Она взглянула на папу. - Пусть лучше они вкладывают эмоции и выкладывают свои нервные клетки!

У женщин есть три жизненных периода: в первом из них они действуют на нервы своему отцу, во втором — мужу, в третьем — зятю.

Одна только музыка напрямую метит в нервную систему. Всё остальное — бесполезное сотрясение воздуха.

Быть «нормальным» – идеал для неудачника, для всех тех, кому еще не удалось подняться до уровня общих требований. Но для тех, чьи способности намного выше среднего, кому нетрудно было достичь успеха, выполнив свою долю мирской работы, – для таких людей рамки нормы означают прокрустово ложе, невыносимую скуку, адскую беспросветность и безысходность. В результате многие становятся невротиками из-за того, что они просто нормальны, в то время как другие страдают неврозами оттого, что не могут стать нормальными.

Отсутствие смысла в жизни играет критическую роль в этиологии невроза. В конечном счёте невроз следует понимать как страдание души, не находящей своего смысла.

Нервный, застенчивый и добропорядочный, а уж паршивее качеств для мужчины не придумаешь.

У людей, которые воюют, нервы всегда на взводе. Можно быть героем в сражении, но потом станешь психовать из-за того, что тебе в миске с супом попался чей-то волос.

Причина язвы не в том, что вы едите, а в том, что гложет вас.

Главная проблема нашей нервной системы в том, что вся окружающая нас система — нервная.

Некоторые считают, что у них доброе сердце, хотя на самом деле у них лишь слабые нервы.

Застенчивость — это только нервное явление. Все нервные люди застенчивы. Скромность тут совершенно ни при чем.

Бог может простить нам грехи наши, но нервная система — никогда.