Иван Гончаров

Жизнь в его глазах разделялась на две половины: одна состояла из труда и скуки — это у него были синонимы; другая — из покоя и мирного веселья.

Между мужчиной и женщиной нет и не может быть дружбы, что называемое дружбой между ними — есть не что иное, как или начало, или остатки любви, или наконец, самая любовь.

Есть такие люди, в которых, как ни бейся, не возбудишь никак духа вражды, мщения и т. п. Что ни делай с ними, они всё ласкаются. Впрочем, надо отдать им справедливость, что и любовь их, если разделить её на градусы, до степени жара никогда не доходит. Хотя про таких людей говорят, что они любят всех и потому добры, а в сущности они никого не любят и добры потому только, что не злы.

Ни раба, ни повелителя дружбе не надо. Дружба любит равенство.

Грамотность вредна мужику: выучи его, так он, пожалуй, и пахать не станет.

Это дурная черта у мужчин — стыдиться своего сердца. Это тоже самолюбие, только фальшивое. Лучше бы они постыдились иногда своего ума: он чаще ошибается.

Началось с неумения надевать чулки и кончилось неумением жить.

Некоторым ведь больше нечего и делать, как только говорить. Есть такое призвание.

Недаром говорят, что женщинам верить нельзя: они лгут и с умыслом — языком, и без умысла — взглядом, улыбкой, румянцем, даже обмороками.

Самолюбие — почти единственный двигатель, который управляет волей.

Это уловка лукавых людей предлагать жертвы, которых не нужно или нельзя приносить, чтоб не приносить нужных.

Дружба утонула в любви.

От людей можно скрыться, а от себя куда уйдешь?

Мудрено и трудно жить просто!

Дружба — вещь хорошая, когда она — любовь между молодыми мужчиной и женщиной или воспоминание о любви между стариками. Но боже сохрани, если она с одной стороны дружба, а с другой — любовь.

Глупая красота — не красота. Вглядись в тупую красавицу, всмотрись глубоко в каждую черту лица, в улыбку её, взгляд — красота её превратится мало-помалу в поразительное безобразие.

Дружба вьёт гнездо не в нервах, не в крови, а в голове, в сознании.

Женщины любят иначе, нежели мужчины, нежнее, сильнее. Для них любовь — всё.

Хитрость близорука: хорошо видит только под носом, а не вдаль, и оттого часто сама попадается в ту же ловушку, которую расставила другим.

Любовь менее взыскательна, нежели дружба, она даже часто слепа, любят не за заслуги. Но для любви нужно что-то такое, иногда пустяки, что ни определить, ни назвать нельзя.

Да разве после одного счастья бывает другое, потом третье, такое же?

Литература — язык, выражающий всё, что страна думает, чего желает, что она знает и чего хочет и должна знать.

Сильный сильного никогда не полюбит: такие, как козлы, лишь сойдутся, сейчас и бодаться начнут!

В любви равно участвуют и душа и тело; в противном случае любовь неполна: мы не духи и не звери.

Любовь не забывает ни одной мелочи. В глазах её всё, что ни касается до любимого предмета, всё важный факт.

Умные женщины любят, когда для них делают глупости, особенно дорогие. Только большей частью при этом они любят не того, кто делает глупости, а другого.

— И я, может быть, женюсь!
— Закрой клапан, Александр!

Воспоминания — или величайшая поэзия, когда они — воспоминания о живом счастье, или — жгучая боль, когда они касаются засохших ран.

Без жертв, без усилий и лишений нельзя жить на свете: жизнь — не сад, в котором растут только одни цветы.

Великая любовь неразлучна с глубоким умом; широта ума равняется глубине сердца. Оттого крайних вершин гуманности достигают великие сердца, они же великие умы.