Борис Львович Васильев (7)

Говорят, что мы, евреи, музыкальный народ. Да, мы — такой народ; станешь музыкальным, если сотни лет прислушиваешься, по какой улице топают солдатские сапоги и не ваша ли дочь зовет на помощь в соседнем переулке.

Давно известно, что лучший способ разобраться самому — это начать учить других.

От России не убежишь. «Из» — можно, «от» — не получается.

Запланированная радость всегда превращается в мероприятие.

Скепсис — ржавчина души, он не способен к созиданию, его удел — разъедать.

Творчество – уметь добавить в известное всем капельку личного опыта.

Трагедия учит, а комедия поучает.

Закономерности действительны только для больших чисел.

Знаешь, в чем принципиальная разница между мужчиной и женщиной? Каждый мужчина мечтает убить мамонта, но не каждому это удается. А каждая женщина мечтает завладеть мужчиной, который уже убил мамонта.

Жить — значит страдать, обмирая ли от счастья или каменея от горя, рыча от наслаждения или рыча от гнева, задыхаясь от нежности или бледнея от боли, но страдать, за себя или за других, ибо жизнь, лишенная страдания, превращается в способ существования белковых тел.

Согрешить всегда легче, чем избавиться от ощущения собственного греха.

Так глупо, так несуразно и неправдоподобно было умирать в девятнадцать лет.

Правильные слова обратно не берут.

Каждый субъективно прав даже в своих заблуждениях.

Ведь русский человек и ведать не ведает, что свобода — разрешительный коридор, выстроенный государством. Вот в стенах этого коридора ты — свободен, а как только черту перешел — свисток полицейского, и пожалуйте в участок.

— Ты не умеешь врать, девочка. Конечно, это хорошо, но твоему мужу придется несладко.

Простейшие решения чрезвычайно редко бывают правильными.

Вечность оказалась короче, чем календарное время, потому что вечность ощущают, а время надо прожить.

Мода — всегда пошлость, потому что предусматривает обезличку.

У лжи есть хозяин, а у истины — нет.

Случай есть излом логики, ее вывих. И тогда начинает работать система неопределенности.

Ностальгия – чисто русская национальная болезнь.

Великая держава не та, что может моим кумачом всю страну завесить, а та, в которой народ достойно живет.

— Разве плохо быть максималисткой?
— Нет, не плохо, и они, я убеждена, необходимы обществу. Но с ними очень трудно дружить, а любить их просто невозможно.

А когда люди ищут справедливость? Тогда, когда теряют ее или думают, что потеряли. Или решают вдруг, что вчерашняя справедливость не годится для сегодняшнего дня, а завтра станет совсем враждебной... И начинают искать, причем каждый ищет со своим фонарем, уверяя, что только он и способен высветить истину во мраке исторических заблуждений.

Путь между двумя точками не всегда полезно соединять беспощадной прямой.

— Все сказки хороши, друг мой.
— Кроме социальных о всеобщем равенстве, потому что существует только равенство безделья, а равенства труда в мире не существует и существовать не может.

Молодость тратят все: одни — чтобы не считаться дураками, другие — чтобы не остаться в дураках.

— Для нас свобода — не право каждого на пряник, а право каждого на кнут. Врежут мужику пару горячих, а он и рад-радешенек: «Барину тоже врезали!» Вот что значат для нас свобода, равенство и братство.

Невозможно достигнуть благородной цели преступными средствами.