“Отрицание отрицания” (Борис Львович Васильев)

Когда происходит ломка сущего, все впадают в эйфорию, которая является всего-навсего формой сумасшествия. И все перестают работать. Чиновники — на почте, полиция — на улицах, дворники — во дворах, рабочие — на заводах, а прочие — на местах. Все идет кувырком, а Россия радуется, потому что работать она не любит. Она любит пить самогон и орать лозунги, почему плохо живется...

В России все возможно, кроме демократических реформ. Их не воспринимает наш менталитет.

Все сражались за свою правду, и никто не поднял праведного меча за общую истину.

Интересно, но все старые времена в России всегда почему-то считаются добрыми.

Ты на перепутье, доченька. Возьми веник и грабли. Подмети дорожки к дому и очисти сад от сухих веток и старой листвы. И все отсеется. Все второстепенное отсеивает труд. Не ради искупления грехов, а ради их анализа и решения.

В детство нельзя впасть, это — старческая болезнь. Из детства можно только выпасть. Как из гнезда...

История — не веревка, ее заново не свяжешь, однажды разрубив. Понадобится новая веревка, которую и начнут вить из народа.

Ведь русский человек и ведать не ведает, что свобода — разрешительный коридор, выстроенный государством. Вот в стенах этого коридора ты — свободен, а как только черту перешел — свисток полицейского, и пожалуйте в участок.

Случай есть излом логики, ее вывих. И тогда начинает работать система неопределенности.

— Все сказки хороши, друг мой.
— Кроме социальных о всеобщем равенстве, потому что существует только равенство безделья, а равенства труда в мире не существует и существовать не может.

Террор весьма упрощает жизнь, почему он и неизбежен при власти дилетантов.