Валентин Григорьевич Распутин

Человек стареет не тогда, когда он доживает до старости, а когда перестает быть ребенком.

Одно дело — беспорядок вокруг, и совсем другое — беспорядок внутри тебя.

Когда все хорошо, легко быть вместе: это как сон, знай дыши, да и только. Надо быть вместе, когда плохо — вот для чего люди сходятся.

На то она и женщина, чтобы смягчать и сглаживать совместную жизнь, на то и дана ей эта удивительная сила, которая тем удивительней, нежней и богаче, чем чаще ею пользуются.

Есть такие понятия: духовная память и духовный опыт человека, которые должны присутствовать в каждом из нас, независимо от нашего возраста.

Никогда и никому ещё не прощалось, если в своем деле он вырывается вперед.

Каждый может упасть. Но только не на колени. В любом положении надо держать фигуру.

То, что приходится обрывать, надо обрывать сразу.

Жизнь — не одежка, ее по десять раз не примеряют. Что есть — все твое, и открещиваться ни от чего, пускай и самого плохого, не годится.

Баба сама себя перехитрит, не то что других.

Без дела, без того, чтобы в нём нуждались, человек жить не может.

Истинное добро со стороны того, кто творит его, имеет меньшую память, чем с стороны того, кто его принимает.

Чтобы человеку чувствовать себя в жизни сносно, нужно быть дома.

Доверь непутевому человеку после одной его жизни вторую - все равно не научится жить.

Ничего не знает о себе человек. И сам себе он не верит, и сам себя боится.

Э-эх, до чего же мы все добрые по отдельности люди и до чего же безрассудно и много, как нарочно, все вместе творим зла!

Уважение к себе — это уважение к другим, знание себя — жажда познания других, национальная исполненность и состоятельность — первое условие всечеловечности всякого народа.

Странно: почему мы так же, как и перед родителями, всякий раз чувствуем свою вину перед учителями? И не за то вовсе, что было в школе, — нет, а за то, что сталось с нами после.

Мы, русские, большой наглости не выдерживаем. Маленькой, гонору всякого, этого и у нас самих в достатке, а большую, которая больше самого человека, то ли боимся, то ли стыдимся.

Есть же такие мужики: все вроде на месте, а не мужик, одна затея мужичья.

Человек не может без того, чтоб над кем-нибудь не командовать, это ему самая сладкая служба, и чем дольше он просидел под началом другого, тем больше старается потом наверстать своё.

Кто скажет, почему у путных людей родятся беспутные дети?

Чтобы понимать друг друга, много слов не надо. Много надо — чтобы не понимать.

Дураком и управлять много ума не надо. Подсунь ему, прямо сказать, в телевизоре права человека, а корку хлеба в натуре подсунуть забудь — ему и этого по гроб жизни хватит.

Всё, что ни происходит, — к лучшему, к тому, чтобы жить было интересней и счастливей. Ну и живи: не оглядывайся, не задумывайся.

В чем дело, граждане затопляемые?