Лаской лжец умеет прикрываться.
Одним взглядом можно убить любовь, одним же взглядом можно воскресить ее.
Умный дурак лучше, чем глупый остряк.
На что решились мы в минуту страсти, со страстью и умрёт.
Она хитрей змеи, хотя скромней голубки, Чиста как херувим, как сатана лукава.
Когда дружба начинает слабеть и охлаждаться, она всегда прибегает к усиленной вежливости.
В лучшие свои минуты он немножко хуже, чем человек, а в худшие — немного лучше, чем животное.
Тот человек мне гадок, в ком мысли гнусные, язык же льстив и гладок.
Что миновало, то забыть пора, И с сердца сразу свалится гора. Всё время помнить прошлые напасти, Пожалуй, хуже свежего несчастья.
— Я видел сон. — Представь себе, и я. — Что видел ты? — Что сны — галиматья.
Я потерял себя, и я не тут. Ромео нет, Ромео не найдут.
И добродетель стать пороком может, Когда её неправильно приложат.
— Вот с губ моих весь грех теперь и снят. — Зато мои впервые им покрылись. — Тогда отдайте мне его назад.
Любовь юнцов не в душах, а в глазах.
Прощай, прощай, а разойтись нет мочи, Так и твердить бы век: «Спокойной ночи...»
Какой волшебной музыкой звучат Нам голоса любимых на рассвете!
Да будет свет, когда душа во мраке!
Так сладок мёд, что, наконец, он горек. Избыток вкуса убивает вкус.
Подарок нам не мил, когда разлюбит тот, кто подарил.
В уме нечутком не место шуткам.
Доброе сердце ценится на вес золота.
Не вечная ли это насмешка любви, что женщина не может любить того, кто любит её?
Безумна до того любовь моя, Что зла в тебе не замечаю я.
Одно из прекраснейших утешений, которые предлагает нам жизнь, — то, что человек не может искренне пытаться помочь другому, не помогая самому себе.
Мои глаза в тебя не влюблены Твои пороки они видят ясно Но сердце ни одной твоей вины Не видит. И с глазами не согласно.
Музыка глушит печаль.
Одна судьба у наших двух сердец: Замрёт моё — и твоему конец!
Краткость — душа остроумия.
Коня! Коня! Полцарства за коня!
Любовь всесильна: нет на Земле ни горя выше кары ее, ни счастья выше наслаждения служить ей.