Сомнения (7)

Вместо того, чтобы верить или не верить, я сомневаюсь. Сомнение — вот моя религия.

Способность подвергать сомнению собственную работу на любом этапе и есть основной признак художника.

Хорошая книга — это всегда радикальное сомнение в мире, где мы живем. Любой великий вымышленный текст, зачастую безо всяких усилий со стороны автора, поощряет смутьянство и готовит почву для бунта.

Собственно говоря, вряд ли существует религиозное мышление, коль скоро мыслить – значит прежде всего сомневаться...

Преклоняйтесь перед духом сомнения.

Истинный скептик так же недоверчиво относится к своим сомнениям, как и к философским сочинениям.

Одна ложь, замешавшаяся между истинами, делает все их сомнительными.

Без сомнения, неверие в слова полезнее, чем неоправданная вера в них. А кроме того, не верить в слова, обвинять их в тех ужасах, которые могут ненавязчиво дремать в них, — не в этом ли в конечном итоге состоит предназначение интеллектуала?

Разум, без сомнения, принадлежит исключительно человеку; разум это значит известные начала суждения, в которых как бы отпечатались первые действующие причины вселенной и которые соглашают, таким образом, все наши заключения с явлениями в природе, где противоречия существовать не могут.

Сомнительно, чтобы во всей вселенной было что-нибудь отраднее тех чувств, которые пробуждаются в сердце матери при виде крошечного башмачка ее ребенка.

Не знаю, бывают ли совсем безвредные книги, но не сомневаюсь: есть книги настолько бессмысленные, что причинить вред они просто не в состоянии.

Что я буду делать через 20 лет? Я буду мёртв! Сомневаетесь?

Больше всего человек обижается, если ставят под сомнение его чувство юмора или же его право быть несчастливым.

Если стоишь на краю обрыва и раздумываешь, прыгнуть или нет, — прыгни!

Читая книги, равно как и смотря картины, нельзя ни сомневаться, ни колебаться: надо быть уверенным в себе и находить прекрасным то, что прекрасно.

Несомненно только одно: нет ничего несомненного, поэтому можно сомневаться и в том, что нет ничего несомненного.

Я всю свою жизнь изучал историю и могу вспомнить лишь две или три войны, которые мне показались разумными, да и на их счёт есть у меня сомнения.

Вера — костыль, за который хватается сомневающийся в своем завтрашнем дне.

Человек, настойчиво повторяющий, что он не дурак, обычно имеет какие-то сомнения по этому поводу.

Проверь себя на человечестве. Сомневающегося оно заставляет сомневаться, верящего — верить.

Во дни сомнений, во дни тягостных раздумий о судьбах моей родины, — ты один мне поддержка и опора, о великий, могучий, правдивый и свободный русский язык!

Если в чём-нибудь сомневаешься, самое лучшее – уподобиться поплавку: нырнул и узнал, кто дёргает леску.

Иду вперёд силой веры своей в лучшее, а путь расчищаю сомнением.

Исследователь должен иметь безграничную веру – и при этом всё же сомневаться.

Без хороших книг, которые мы прочли, мы были бы хуже, чем мы есть, – большими конформистами, менее беспокойными, более послушными, а духа сомнения – этого локомотива прогресса – не существовало бы вовсе.

Литература — ложь, но она становится правдой в нас, читателях, преобразованных, зараженных стремлениями и благодаря воображению постоянно подвергающих сомнению серую реальность.

Человек – это прежде всего сомнение в своем божественном праве делать зло.

Нет ничего глупее и обманчивее половинчатого скептицизма. Ибо пока сомнение прилагается только в одной стороне, на другой тем сильнее растет достоверность. Одна сторона глупости кажется смехотворной, а другая всё более раздувается и всё больше лжёт.

Все мы склонны допускать невероятное и сомневаться в правдоподобном.

Я не умею любить прошлое ради его «погибшей прелести». Всякая погибшая прелесть внушает мне сомнения: а что, если погибшая она в сто раз лучше, чем непогибшая? Мертвое никогда не может быть лучше живого.