То, что вы называете любовью — это немного неприлично, довольно смешно и очень приятно! Но при чем здесь смерть?
Лучше смеяться, не будучи счастливым, чем умереть, не посмеявшись.
Печальное нам смешно, смешное — грустно, а вообще, по правде, мы ко всему довольно равнодушны, кроме самих себя.
Три вещи дарованы нам, чтобы смягчить горечь жизни: смех, сон и надежда.
Жизнь не перестает быть забавной, когда мы умираем, и не перестает быть серьезной, когда мы смеемся.
Твое счастье — это моё счастье, и твой смех — это мой смех, и твоя радость — моя радость. И ещё я хочу сделать тебя весёлой, и чтобы ты знала: я всегда с тобой, рядом я или нет.
Всякий человек нуждается в том, чтобы над ним иногда посмеялись. Иначе мы начинаем относиться к себе слишком серьезно.
Не в силах нас ни смех, ни грех свернуть с пути отважного, Мы строим счастье сразу всех, И нам плевать на каждого.
В любимом человеке всё привлекательно. Каждый поворот головы, каждое изменение голоса, смех, стон или кашель, подергивание носом — всё бесценно и исполнено смыслом, как мгновенное райское видение.
По-настоящему сильным до тех пор не будешь, пока не научишься видеть во всем смешную сторону.
Из всех животных люди - единственные, кто краснеет, смеется, верит в Бога, объявляет войну и целуется губами. Следовательно, чем больше мы целуемся губами, тем больше в нас человеческого.
Смеяться можно над чем угодно, но не когда угодно. Мы шутим по поводу смертного ложа, но не у смертного ложа. Жизнь серьезна всегда, но жить всегда серьезно — нельзя.
А почему бы ей не смеяться? Смеяться ведь лучше, чем плакать. Особенно, если и то и другое бесполезно.
Пока мы молоды, мы должны вооружиться зубной щеткой и отправиться туда, куда глаза глядят. Смеяться, совершать безумные поступки, рыдать, идти против системы, читать столько, сколько, кажется, не вместится в голову, любить, что есть сил, чувствовать. Просто жить.
Сознаётся в вине только сильный. Скромен только сильный, прощает только сильный... да и смеётся сильный, часто его смех — слёзы.
Недурно, если дружба начинается смехом, и лучше всего, если она им же кончается.
Мы лежали на траве и целовались. Смейтесь, смейтесь. Да, всего лишь лежали и целовались. Сейчас вы, молодежь, делитесь друг с другом своими телами, забавляетесь ими, отдаетесь целиком, а нам это было недоступно. Но знайте: при этом вы жертвуете тайнами робости. Вымирают не только редкие виды животных, но и редкие виды чувств. Мудрец не станет презирать людей прошлого за то, что те многого не умели; он станет презирать себя, ибо не умеет того, что умели они.
Смело ныряйте в жизнь, она вас не обманет. Она похожа на огромное здание с тысячами комнат, в которых свет, пение, чудные картины, умные, изящные люди, смех, танцы, любовь – все, что есть великого и грозного в искусстве. А вы в этом дворце до сих пор видели один только темный, тесный чуланчик, весь в сору и в паутине, – и вы боитесь выйти из него.
Из всех животных только человек умеет смеяться, хотя как раз у него для этого меньше всего поводов.
Человеку нужен смех, как цветку солнечный свет.
Смеяться вместе — одно из самых больших удовольствий, доступных людям. Это — почти как заниматься любовью. Или не почти.
Большинство треков со смехом на телевидении было записано в начале пятидесятых. То есть почти все люди, смех которых ты слышишь, сейчас мертвы.
Смешная штука жизнь, правда? Ты мечтаешь о чем-то, строишь планы, думаешь, что все предусмотрел, знаешь, в какую сторону идти, и вдруг... Все дорожные знаки сняты, земля исчезает из-под ног, север и юг меняются местами... И ты понимаешь, что потерялся. Как легко, оказывается, сбиться с пути...
Мы не всегда свободны от ошибок, по поводу которых смеемся над другими.
Всякий, кто смеётся над бедой другого, дурак или негодяй; чаще всего и то, и другое.
Впрочем, если умеешь смеяться, в нынешнем мире можно найти много смешного.
Зеркало — это мой лучший друг, потому что когда я плачу, оно никогда не смеется.
Говорят, что здесь зимой бывает так холодно, что смех застывает в горле и душит человека насмерть.
От чрезмерного горя смеются, от неумеренной радости плачут.
Всё было тихо, выжидательно тихо, казалось, что тишина не выдержит и вот-вот рассмеется.