Шарль Бодлер

Возлюбленная девушка — это бутылка вина, а жена — это бутылка из-под вина.

Женщина — это приглашение к счастью.

Величайшая уловка дьявола состоит в том, чтобы убедить вас, что он не существует.

Бог — это единственное существо, которому для того, чтобы править, даже не нужно существовать.

Танец может выявить все тайны, которые кроются в музыке.

Любовь — это роза. Каждый лепесток — иллюзия, каждый шип — реальность.

Женщина без соперницы стареет быстрее.

Воспоминания, вы тяжелей, чем скалы.

Скажи, откуда ты приходишь, Красота?
Твой взор – лазурь небес иль порожденье ада?
Ты, как вино, пьянишь прильнувшие уста,
Равно ты радости и козни сеять рада.

Жизнь — это больница, где каждый пациент мечтает перебраться на другую кровать.

В любви раздражает то, что в этом преступлении не обойтись без помощника.

А может быть, и ты — всего лишь заблужденье
Ума, бегущего от истины в мечту?

Человек, ничего не пьющий кроме воды, что-то скрывает от своих ближних.

Что красоту, любовь — все в мире смерть уносит,
Что сердце — временный оплот.
Все чувства, все мечты Забвенье в сумку бросит
И жадной Вечности вернет.

Самая тяжёлая работа — та, которую мы не решаемся начать: она становится кошмаром.

Странность является необходимым ингредиентом для красоты.

Наверное, есть своя особенная прелесть в том, чтоб быть попеременно то жертвой, то палачом.

Можно основать великие империи на преступлении и исполненные благородства религии — на лжи.

Для того чтобы не быть страждущим рабом Времени, опьяняйтесь; опьяняйтесь непрестанно! Вином, поэзией или истиной — чем угодно!

Работать не так скучно, как развлекаться.

Те, кто знают меня, поймут всё; для тех же, кто не хочет или не может меня понять, я стал бы лишь бесполезно нагромождать свои объяснения.

А Бог — не сердится, что гул богохулений
В благую высь идет из наших грешных стран?
Он, как пресыщенный, упившийся тиран,
Спокойно спит под шум проклятий и молений.

Упорен в нас порок, раскаянье — притворно;
За все сторицею себе воздать спеша,
Опять путем греха, смеясь, скользит душа,
Слезами трусости омыв свой путь позорный.

Лишь тот равен другому, кто это доказывает, и лишь тот достоин свободы, кто умеет завоевывать ее.

Бывают такие сильные соблазны, которые поневоле превращаются в добродетели.

Смерть утешает — увы! — и заставляет жить.

Я не могу себе представить красоты, не связанной с несчастьем.

По мере того как человеческое существо продвигается по дороге жизни, роман, потрясавший его в юности, и волшебная сказка, восхищавшая его в детстве, сами собой увядают и меркнут.

Настоящие художники не обращают внимания на современников.

Голубка моя,
Умчимся в края,
Где все, как и ты, совершенство,
И будем мы там
Делить пополам
И жизнь, и любовь, и блаженство.