В грозы, в бури, В житейскую стынь, При тяжелых утратах И когда тебе грустно, Казаться улыбчивым и простым — Самое высшее в мире искусство
Мы можем пережить большое горе, Мы можем задыхаться от тоски, Тонуть и выплывать. Но в этом море Всегда должны остаться островки.
Ветер, ветер! Ты могуч, Ты гоняешь стаи туч, Ты волнуешь сине море, Всюду веешь на просторе.
Кто служит только для того, чтоб извлекать доходы, Тебя оставит одного во время непогоды.
— Я был богатым, как раджа. — А я был беден. — Но на тот свет без багажа Мы оба едем.
Поэзия - нет дела бесполезней в житейской деловитой круговерти, но все, что не исполнено поэзии, бесследно исчезает после смерти.
Свет пройди, — нигде не сыщешь, Не случалось видеть мне Дружбы той святей и чище, Что бывает на войне.
Я пришёл к тебе с приветом, Рассказать, что солнце встало, Что оно горячим светом По листам затрепетало.
Прощай, немытая Россия, Страна рабов, страна господ, И вы, мундиры голубые, И ты, им преданный народ.
Мы слабы, правда, но господь взамен Нам даровал коварство для измен, Обман и слезы. Мы оружьем этим Мужскую силу оплетем, как сетью.
Довольство — вечный враг движенья. Душе к высотам путь стремить. Рождает сытость — удовлетворенье, Но лишь движенью подвиги вершить!
А напоследок я скажу: прощай, любить не обязуйся. С ума схожу. Иль восхожу к высокой степени безумства.
У всякой ревности, ей-богу, есть причина, И есть один неписаный закон: Когда не верит женщине мужчина, Не верит он не ей, себе не верит он.
Пламя не гаснет, когда за него двое в ответе.
Понял я, что в детстве снег пушистей, зеленее в юности холмы, понял я, что в жизни столько жизней, сколько раз любили в жизни мы.
А быть всегда чуть-чуть ребёнком есть высшая на свете взрослость.
Достаточно и малого словца, Чтоб страсти грозным вспыхнули пожаром, И одного хватает подлеца, Чтоб жизнь для многих сделалась кошмаром.
Нет, поминутно видеть вас, Повсюду следовать за вами, Улыбку уст, движенье глаз Ловить влюбленными глазами, Внимать вам долго, понимать Душой всё ваше совершенство, Пред вами в муках замирать, Бледнеть и гаснуть... вот блаженство!
Мужчина вечно ищет идеал — Таким уж создала его природа: С чужой жены он деготь бы слизал, А со своей не хочет даже меда.
Не для житейского волненья, Не для корысти, не для битв, Мы рождены для вдохновенья, Для звуков сладких и молитв.
Мне все народы очень нравятся, И трижды будет проклят тот, Кто вздумает, кто попытается Чернить какой-нибудь народ!
Обманчива наша земная стезя, Идешь то туда, то обратно, И дважды войти в одну реку нельзя, А в то же говно — многократно!
От желчи мир изнемогает, Планета печенью больна: Говно говно говном ругает, Не вылезая из говна.
За что люблю я разгильдяев, блаженных духом, как тюлень, что нет меж ними негодяев и делать пакости им лень.
Давно уже две жизни я живу, Одной — внутри себя, другой — наружно; Какую я реальной назову? Не знаю, мне порой в обеих чуждо.
Когда нас учит жизни кто-то, я весь немею; житейский опыт идиота я сам имею.
Густеет, оседая, мыслей соль, покуда мы свой камень в гору катим: бесплатна в этой жизни только боль, за радости мы позже круто платим.
Всё нежней и сладостней мужчины, женщины всё тверже и железней; скоро в мужиках не без причины женские объявятся болезни.
Напрасны страх, тоска и ропот, Когда судьба влечет во тьму; В беде всегда есть новый опыт, Полезный духу и уму.
Мы постигаем дно морское, Легко летим за облака И только с будничной тоскою Не в силах справиться пока.