“Отверженные” (Виктор Гюго) (3)

Убегать нужно так, чтобы не оставалось следов.

Особенность тех наказаний, в которых преобладает жестокость, состоит в том, что они вызывают отупение; убивая в человеке его духовные стороны, они превращают его в дикого, а иногда и в кровожадного зверя.

Симметрия — это скука, а скука — сущность печали. Отчаяние зевает. Если можно вообразить себе что-нибудь страшнее ада, где страдают, то это ад, где скучают.

Я встретил на улице молодого человека, очень бедного и влюбленного. Он был в поношенной шляпе, в потертой одежде; у него были дыры на локтях; вода проникала в его башмаки, а звездные лучи — в его душу.

Если у человека завелась привычка выходить из дому, чтобы мечтать, то настанет день, когда он уйдёт из дому, чтобы броситься в воду.

Если можно вообразить себе что-нибудь страшнее ада, где страдают, то это ад, где скучают.

Нередко наивность оказывается величайшим искусством.

Всякий способ молиться хорош, лишь бы молитва была от души.

Переходя от страдания к страданию, он постепенно убедился, что жизнь — война и что на этой войне он принадлежит к числу побеждённых.

В проступках жён, детей, слуг, слабых, бедняков и невежд виноваты мужья, отцы, хозяева, сильные, богатые и учёные.

Это свойственно лишь женской душе, которая понимает мужчину лучше, чем он сам себя понимает.

Не видя человека, можно предполагать в нём любые совершенства.

Взгляд — это искра.

У всех нас, кто бы мы ни были, есть существо, которым мы дышим.

Наслаждаться — какая жалкая цель и какое суетное тщеславие! Мыслить — вот подлинное торжество души!

Любовь — это приветствие, которое ангелы шлют звёздам.

Гнев раздувает восстание, как ветер раздувает огонь.

Прекрасна и священна надежда в ребёнке, никогда не знавшем ничего, кроме горя.

Никакое чувство не может быть так ужасно, как чувство злорадства.

Тот, кто совершает высокие деяния, может быть уверен в том, что в толпе всегда найдутся люди, готовые оказать ему услугу.

Никакое тление не может коснуться алмаза.

Паства! Это вежливая форма слова «стадо».

– Сударь, – спросил парикмахер, – а как император держался на лошади?
– Плохо. Он не умел падать. Поэтому он никогда не падал.

Как печальна душа, когда она опечалена любовью!

Маленькая девочка без куклы почти так же несчастна и точно так же немыслима, как женщина без детей.

Любовь — это полнота человеческого существа.

Женщины играют своей красотой, как дети ножом. Им случается самих себя поранить.

Нас всегда влечет то, чего недостает нам самим. Никто не любит дневной свет более слепца.

Нередко, думая связать одни нити, человек связывает другие.

Мышление — работа ума, мечтательность — его сладострастие. Заменить мысль мечтой — значит принять яд за пищу.