В девятнадцать лет человек не согласен просто совершать поступки. Ему важно их все время оправдывать.
Надежда часто бывает злом; без нее спокойствие родилось бы от необходимости покориться.
Наслаждения походят на те цветы, которые причиняют головокружение, когда слишком долго дышат их ароматом.
Наши ненасытные желания, рождающиеся и возобновляемые день ото дня, делают то, что самыми большими благами для нас становятся будущее и надежда.
Не признавать медиков могут и люди образованные, отрицать же медицину могут только неучи.
Нет таких выгод, которые не уравновешивались бы невзгодами.
О славе можно сказать то же, что и о фортуне: желая получить от нее слишком много милостей, попадают к ней в немилость.
Простота есть сознание своего человеческого достоинства.
Сатира более раздражает, нежели исправляет.
Те, которые оскорбляются безделицей, так же мало годятся для общества, как и те, которых ничто не оскорбляет.
Каждое из наших самых прочных убеждений может быть опрокинуто или, во всяком случае, изменено дальнейшими успехами знания.
Высокое положение оказывает на нас столь разлагающее влияние, что отказываться от него не в нашей власти.
Желание, чтобы нас помнили после смерти, суетно, потому не удивительно, что желанием этим обыкновенно пренебрегают.
Придворные так много времени уделяют своей хитрости, что забывают про хитрость своих врагов.
Наибольшая польза от нашего разума состоит в том, чтобы догадаться, что думают о нас другие. Догадаться частично — опасно; полностью — увы, грустно.
Мы живём, потому что Надежда обращается к Памяти, и обе нам лгут.
Скука — слово французское, но это особенность наша, английская.
Мы в ненависти все отрады больше видим, Мы любим второпях, но дольше ненавидим.
Не те уж годы, не тот уж дух.
Чаще зачеркивай написанное.
Что-то начинается, чтобы прийти к концу: приключение не терпит длительности, его смысл в его погибели. Каждое мгновение наступает лишь затем, чтобы потянуть за собой те, что следуют за ним.
Тот, кто начнёт с того, что полюбит христианство более истины, очень скоро полюбит свою церковь или секту более, чем христианство, и кончит тем, что будет любить себя больше всего на свете.
Прежде всего, я стараюсь доказать себе, что я личность. Затем, может быть, смогу убедить себя, что я актриса.
В Голливуде актрисы, певицы и проститутки были примерно в равном положении. Все они начинали одинаково. Худшее, что могла сделать девушка, — это отказать тем парням.
Меня вдруг осенило, что все люди – все женщины – не такие, как я. Они умеют чувствовать, а я – нет.
Я всегда чувствовала, что меня не существует; единственная возможность быть для меня — это, наверное, быть кем-то другим. Поэтому я и захотела стать актрисой.
Свою карьеру я начала как глупенькая блондинка. И так же закончу.
Я оторвала себя от безопасного уюта надежной и определенной жизни ради моей любви к истине — и истина вознаградила меня.
Если ты проживёшь достаточно долго, ты увидишь, что каждая победа оборачивается поражением.
И никогда еще до этого я не испытывал такого чувства отрешенности от себя самого, и в то же время своего присутствия в мире.