Джордж Оруэлл (6)

Тоталитарное государство обязательно старается контролировать мысли и чувства своих подданных по меньшей мере столь же действенно, как контролирует их поступки.

Худшее, что можно сказать о произведении искусства, — оно фальшиво.

Человек, пожалуй, способен и об утраченной грыже затосковать.

Красота бессмысленна, если не с кем ею поделиться.

Нация полностью использует свой потенциал тогда, когда каждый способен получить работу, к которой пригоден.

Опускаться легко, конкуренты тут не теснят.

Безденежье не спасает от денег, а как раз полностью им подчиняет.

Брак плох, а одному навеки еще хуже.

Деньги дают так много. Позволяют быть терпимым и тактичным, не суматошливым, великодушным, бескорыстным.

Суть всей современной коммерции – надувательство.

Вера, надежда, деньги – лишь святому под силу сохранить первые две без третьего.

Правда сразу начинает восприниматься как ложь, если исходит от врага.

Люди отвыкли ждать от жизни чего-либо разумного.

Общий настрой нынче: все оптимально, обтекаемо, с глянцем и обязательно из заменителя.

Если убита женщина, первым подозревают ее мужа — вот вам вся правда о том, что народу втайне думается насчет брака.

Считается, человек умер, когда сердце остановилось. Принято так считать. Но, возможно, по-настоящему смерть наступает раньше, когда мозг костенеет, не в силах больше ухватить, переварить что-нибудь новое.

Голод, непосильный труд и обманутые ожидания — таков, говорил он, нерушимый закон жизни.

Жизнь идет себе, как она и должна идти, то есть — хуже некуда.

Оставшиеся снаружи переводили взгляды от свиней к людям, от людей к свиньям, снова и снова всматривались они в лица тех и других, но уже было невозможно определить, кто есть кто.

Братство нельзя истребить потому, что оно не организация в обычном смысле. Оно не скреплено ничем, кроме идеи, идея же неистребима.

С той минуты, когда ты объявил партии войну, лучше всего считать себя трупом.

Нынче не может быть ни чистой любви, ни чистого вожделения. Нет чистых чувств, все смешаны со страхом и ненавистью. Их любовные объятия были боем, а завершение — победой. Это был удар по партии. Это был политический акт.

В завоевание мира больше всех верят те, кто знает, что оно невозможно.

Когда война становится бесконечной, она перестает быть опасной.

Он знал, что не прав, и держался за свою неправоту.

От усталости Уинстон превратился в студень. Студень — подходящее слово. Он чувствовал себя не только дряблым, как студень, но и таким же полупрозрачным.

От слов «Я вас люблю» нахлынуло желание продлить себе жизнь.

Всякий писатель, который становится под партийные знамёна, рано или поздно оказывается перед выбором — либо подчиниться, либо заткнуться.

Человечество стоит перед выбором: свобода или счастье, и для подавляющего большинства счастье – лучше.

Власть – это власть над людьми, над телом, но самое главное – над разумом. Власть над материей – над внешней реальностью, как вы бы её назвали, — не имеет значения.