Цитаты и высказывания из книг (713)

Я страшусь будущего, оно пасмурно; страшусь и себя самого, ибо распадаюсь в унынии и увязаю в суете.

Человечество по большей части состоит из бессознательных злодеев и из дураков, даже не отдающих себе отчета в значении своих прегрешений.

Из большинства можно сделать все, что угодно, сыграв на тщеславии.

Аббат хочет, чтобы я ждал указания свыше – нет, увы, указания мне приходят снизу!

Всегда происходит одно и то же. Делать детей, потом не знать, что с ними делать. Столько внимания, сознания, серьезности для родов и столько легкомыслия, глупости, слепоты для воспитания.

То, что у нее отсутствуют мысли, — самое надежное для женщины средство не иметь ложных.

Счастливыми можно назвать только те дни нашей жизни, когда мы отказываемся от погони за счастьем.

Неутоленные желания – это все-таки лучше, чем полное их отсутствие.

Любое общение с посредственностями чревато опасностью: из него невозможно выйти невредимым.

Как я к нему отношусь? Жду его смерти.

Меланхолия — это утешение бедных душ.

Кто сознает собственную значительность, тому не нужен церемониал.

Счастье подобно лету — оно не распространяется за свои пределы, и память о нем не помогает в зимние холода.

Грусть видна на вас, как одежда.

Стараясь уклониться от жизни, люди изобретают для себя прибежища; у одних такими прибежищами становятся игры разума, у других принципы, либо долг, который они будто бы обязаны исполнить: все сгодится для того, чтобы замаскировать собственную лень и страх перед жизнью, скрыть, сколь мало они к ней подготовлены, сколь далеки от подлинных возможностей, присущих человеку.

Редко кто способен сказать жизни «да»; но сказать ей «да» — это всегда больше, чем просто принять ее. Еще реже встречаются те, кто способен пойти ей навстречу, сотворить ее своими руками, придумать что-то новое, изобрести такие ситуации, которые помогли бы им вырваться из ловушки повседневности, где все предопределено заранее и все «живут, как положено».

Если величие зависит от людей — оно уже не величие.

Для самой себя я постановила, что могу считаться красивой хотя бы по той простой причине, что хочу этого.

Моя жизнь — это война с непредсказуемым исходом, а раз так, то лучше вести её радостно, с улыбкой на лице, чтобы не потратить жизнь на мрачное ожидание никем не обещанной победы.

Я слушала её, но никак не могла взять в толк, почему именно та, самая постыдная и, судя по всему, тесно связанная с понятием греха, часть моего тела одновременно является столь ценной и важной.

Если о чем-то не говорить, то этого как бы и не существует; молчание стирает в памяти образы людей и воспоминания об их поступках. Рано или поздно они побледнеют, а затем вовсе сотрутся.

Революцию невозможно совершить у избирательных урн, а только народной кровью. Идея мирной революции, демократической, при абсолютной свободе, является вздором.

Сила считается добродетелью только для мужчин, а для женщин — это недостаток. Сильные женщины угрожают несправедливому мироустройству, у которого мужчины явно в фаворе. Поэтому таких женщин стараются высмеять и погубить. Но такие женщины как тараканы: одну давят, а из углов тут же появляются новые.

Кто его знает, как оно всё обернется; радоваться нужно уже сейчас.

Справедливость! Разве справедливо, чтобы у всех было поровну? У ленивцев – то же, что и у трудяг? У глупцов – то же, что и умных? Такого нет даже среди животных! Дело не в богатых и бедных, а в сильных и слабых. Я согласен с тем, что у всех должны быть одинаковые возможности, но ведь есть люди, которые не желают ничего делать.

Умереть – это как родиться: просто изменение состояния.

Чудеса ведь по большей части случаются в самый неподходящий момент.

Сердце — как сундук: если оно набито всякой дрянью, места для других вещей не остаётся.

Негодяй – ключевая фигура любой истории, ведь без подлецов не бывает героев.

Благотворительность, как и социализм, – это изобретение слабых, чтобы покорить и использовать сильных.