Анри де Монтерлан (2)

Быть свободным — значит, помимо всего, не быть рабом собственной логики.

По-настоящему становишься самим собой в тот день, когда теряешь родителей.

Если он решил примириться с умирающим врагом, то лишь для того, чтобы подойти к его смертному ложу и насладиться его агонией.

В несчастье можно утешиться только несчастьем других.

Если у вас появилась одна мысль за год, значит, год не пропал даром.

Искусство отдалить человека от себя сложнее, чем искусство внушать любовь.

Мало быть отцом четверых детей, нужно еще быть мужчиной.

Очень умные люди не бывают хорошими мужьями - они не женятся.

Религия - высокая болезнь человечества; политика - рак человечества.

Свобода существует всегда. Достаточно заплатить за нее ее цену.

У людей бабочка становится гусеницей.

Мужчина без ребячеств — чудовище.

Из большинства можно сделать все, что угодно, сыграв на тщеславии.

Да здравствует тот, кто меня покидает! Он возвращает меня мне самому.

Всегда происходит одно и то же. Делать детей, потом не знать, что с ними делать. Столько внимания, сознания, серьезности для родов и столько легкомыслия, глупости, слепоты для воспитания.

То, что у нее отсутствуют мысли, — самое надежное для женщины средство не иметь ложных.

Счастливыми можно назвать только те дни нашей жизни, когда мы отказываемся от погони за счастьем.

Неутоленные желания – это все-таки лучше, чем полное их отсутствие.

Несчастье почти всегда является признаком неправильного истолкования жизни.

Любое общение с посредственностями чревато опасностью: из него невозможно выйти невредимым.

Как я к нему отношусь? Жду его смерти.

Меланхолия — это утешение бедных душ.

Кто сознает собственную значительность, тому не нужен церемониал.

Каждый вечер, выходя из дома, я запираю свои чувства на ключ и беру с собой другие, более подходящие для пустых бесед.

Счастье подобно лету — оно не распространяется за свои пределы, и память о нем не помогает в зимние холода.

Грусть видна на вас, как одежда.

Все, что есть жизнь — неуловимо.

Стараясь уклониться от жизни, люди изобретают для себя прибежища; у одних такими прибежищами становятся игры разума, у других принципы, либо долг, который они будто бы обязаны исполнить: все сгодится для того, чтобы замаскировать собственную лень и страх перед жизнью, скрыть, сколь мало они к ней подготовлены, сколь далеки от подлинных возможностей, присущих человеку.

Редко кто способен сказать жизни «да»; но сказать ей «да» — это всегда больше, чем просто принять ее. Еще реже встречаются те, кто способен пойти ей навстречу, сотворить ее своими руками, придумать что-то новое, изобрести такие ситуации, которые помогли бы им вырваться из ловушки повседневности, где все предопределено заранее и все «живут, как положено».

Жизнь становится восхитительной вещью, как только решаешь не принимать ее больше всерьез.