Мне трудно сказать, почему мне нравятся или приводят в восхищение те или иные люди, но я могу точно сказать, что людей, которых я люблю, объединяет одно — они умеют заставить меня улыбнуться от всего сердца.
Если два человека встречаются и беседуют, то цель этой беседы — не обменяться информацией или вызвать эмоции, а скрыть за словами ту пустоту, то молчание и одиночество, в которых человек существует.
Счастлив заяц поутру, ибо не дано ему знать, с какими мыслями проснулся охотник.
Толпа не любит ни себя, ни всего того, что находится вне её.
У каждого человека есть свой отличительный запах, по которому его узнают жена, дети, собаки. У толпы — общий, всегда одинаково дурной запах.
В возрасте от двадцати до сорока мы заняты самопознанием. Оно включает понимание разницы между искусственным ограничением, выйти за которое — наш долг, и естественными ограничениями нашей натуры, которые нельзя нарушить безнаказанно.
В качестве читателей мы иногда напоминаем тех мальчишек, что подрисовывают усы девицам на рекламных изображениях.
Всякий герой смертен, пока не умрёт.
Гении — счастливейшие из смертных, поскольку то, что они должны делать, полностью совпадает с тем, что им больше всего хочется делать.
Некоторые книги незаслуженно забываются, но нет ни одной, которую бы незаслуженно помнили.
Нет ничего хуже плохого стихотворения, которое задумывалось как великое.
Отец стихотворения — поэт; мать — язык.
Читатели могут изменять писателю сколько угодно, писатель же должен быть верен читателю всегда.
Чтобы влиться в толпу, вовсе не обязательно выходить на улицу — достаточно, сидя дома, развернуть газету или включить телевизор.
Слова для тех, кто держит слово.
Впечатление от себя самого никогда не совпадает с мнением о тебе других.
Здоровье — не предмет медицины; а святость — не предмет теологии.
Профессор — это тот, кто вещает в чужом сне.
Человек — творящее историю существо, которое не может ни повторить своё прошлое, ни избавиться от него.
Если вы не уверены в своём вкусе, знайте: он у вас есть.
Смертью, как опытом, поделиться невозможно.
В литературе пошлость предпочтительнее ничтожности, ведь даже самый дешёвый портвейн лучше воды из-под крана.
Интересы писателя и читателя никогда не совпадают — разве что по удачному стечению обстоятельств.