“Трое в лодке–не считая собаки” (Джером К. Джером)

Не знаю почему, но вид человека, который спит, когда я уже встал, приводит меня в неистовство.

Я не могу сидеть сложа руки и праздно глядеть, как кто-то трудится в поте лица. У меня сразу же появляется потребность встать и начать руководить.

Каждый человек обладает тем, что ему совершенно не нужно, а тем, что ему необходимо, владеют другие.

Женщины почему-то любят гладить лезвие ножа, который их ранил.

- Леди, все в сад!

Если запрещается откровенно высказывать свое мнение, то зачем же тогда и спрашивать?

— Что прикажете принести, сэр?
— Унесите меня отсюда.

Пусть будет легка ладья твоей жизни, возьми в нее только самое необходимое: уютное жилище и скромные радости; ту, которая тебя любит и которая тебе дороже всех; двух-трех друзей, достойных называться друзьями; кошку и собаку; одну-две трубки; вдоволь еды и вдоволь одежды и немножко больше, чем вдоволь, питья, ибо жажда – страшная вещь.

Даже величайшие умы никогда и ни в чем не достигают своего идеала.

«Апатия и непреодолимое отвращение ко всякого рода труду». Как меня мучил этот недуг — невозможно описать. Я страдал им с колыбели.

Мне всегда кажется, что я работаю больше чем следует. Это не значит, что я отлыниваю от работы, боже упаси! Работа мне нравится. Она меня зачаровывает. Я способен сидеть и смотреть на неё часами. Я люблю копить её у себя: мысль о том, что с ней придется когда-нибудь разделаться, надрывает мне душу.

— Вы ещё не в саду?
— А что, вы там будете петь?
— Нет. Вы там будете слушать.

Ночь, как любящая мать, кладет свою руку на наш горячий лоб, поворачивает к себе заплаканное маленькое личико и улыбается... Она молчит, но мы знаем, что она чувствует за нас, прижимаемся к ней, и утихает наше маленькое горе.

- Что ты мне рожаешь таких одинаковых детей? Не могу отличить одного от другого!

(Приглашая на экскурсию по кладбищу)
- Учтите, что на этом свете вы ещё в пути. Так осмотрите место назначения.

Ничто другое не раздражает меня настолько сильно, чем люди, которые сидят и ничего не делают, когда что-то делаю я.

Это единственный способ заставить чайник закипеть. Если только он заметит, что вы нетерпеливо ждете, чтобы он закипел, — он даже и зашуметь не подумает. Надо отойти и приступить к еде, как будто вы и не собираетесь пить чай. Ни в коем случае не следует оглядываться на чайник, тогда вы скоро услышите, как он фыркает и плюется, отчаянно желая напоить вас чаем.

- Хорошие у меня дети. Глупые, но хорошие.

— Так, почему она со струнами?..
— Сейчас это очень модно!
— Сковородка со струнами?!

— Джентльмены, у вас есть рога?
— Слава Богу, пока ещё нет!

- Мы весело и непринуждённо волокли свою лодку вслед за ними...

- Ничто, даже исполнение вами арии, не может омрачить сегодняшнего дня!

Мы приобрели опыт, а за опыт, как говорится, сколько ни заплати – не переплатишь.

Всё на свете имеет свою оборотную сторону, как сказал один человек, когда у него умерла теща и пришлось раскошелиться на похороны.

Если я поймаю сорок штук, я буду рассказывать что поймал пятьдесят, и так далее. Но больше я прибавлять не буду, потому что врать — грех.

- Мы отдыхаем, сэр. И нам не хотелось бы видеть склепики, гробики, черепочки, и уж тем более саркофагики, сэр.

- Ну ты, чучело! Не трогай чучело!

Наш мир — это юдоль скорбей, и человек создан, чтобы страдать, как солнце — чтобы светить.