Становясь совершенной, форма отводит человеку роль стороннего созерцателя собственного могущества.
Страдать ради другого в простоте — это дает чувство величия. Нет более высокого положения, чем созерцать мир с креста. Гордость и душевный подъем при этом превыше самодовольства. Но когда каждый крест занят, тем, кто опоздал, остается лишь жалкая роль подражателей: а самые подлые дела делаются из подражания. Добродетель жертвы находится внутри ее души.
Духовная битва так же свирепа, как сражения армии; но созерцание справедливости — удовольствие, доступное одному только богу.
Красота сильно зависит от того, как она подана. Когда созерцаешь "красоту", все имеет значение: где это происходит, во что человек одет, кто находится рядом с ним, из какого именно помещения он спускается вниз по лестнице.
В сердце того, кто страстно стремится к красоте, она сияет ярче, чем в глазах созерцающего её.