Лоуренс Аравийский

Все люди мечтают, но по-разному. Мечты, которые приходят ночью из отдаленных пыльных уголков разума, тают с наступлением дня и превращаются в ничто. Те же, кто грезит наяву, с открытыми глазами – опасные люди. Они могут превратить мечты в реальность.

Глупцы не понимают, что рано или поздно все то, чем они так страждут обладать, будет обладать ими.

Трудность в том, чтобы остаться нетронутым в толпе.

Национализм — беспокойная и жестокая стихия; возможно, он унес не меньше жизней, чем религиозные войны; чем эта зараза старее, тем она опасней.

Все ревизии и пересмотры на свете не спасут идею, которая была скучна при рождении.

Я так люблю быть в одиночестве, что склонен оставлять в одиночестве всех остальных.

Страдать ради другого в простоте — это дает чувство величия. Нет более высокого положения, чем созерцать мир с креста. Гордость и душевный подъем при этом превыше самодовольства. Но когда каждый крест занят, тем, кто опоздал, остается лишь жалкая роль подражателей: а самые подлые дела делаются из подражания. Добродетель жертвы находится внутри ее души.

В этом обете выносливости люди считали постыдным, если слабость нервов или недостаток храбрости подводили их. Страдание было для них растворителем, очищением, почти украшением, который переживший его имел полное право носить. Страх, сильнейший мотив для слабого человека, ломался перед нами, когда поднималась любовь к делу — или к личности.

Жизнь — дело настолько личное, что никакие обстоятельства не могут оправдать человека, который поднимает руку на другого; хотя собственная смерть человека — его последняя свобода воли, спасительная сила и мера нестерпимых страданий.

Печатный станок является наиболее мощным оружием в арсенале современного военачальника.

Рассудок видит в могиле ворота в мир покоя, но инстинкт отрицает это.

Возможно, в войне правит абсолют, но для мира вполне достаточно большинства.

Я могу общаться с учеными, писателями, художниками или политиками, но также счастлив в обществе автобусных кондукторов, монтеров и простых рабочих: профессия или призвание не важны.

Завербоваться — значит признать свое поражение перед жизнью. Среди сотни людей на службе вы не найдете ни одного цельного и счастливого. У каждого есть изъян, рана открытая или скрытая, в недавней истории.

Возможно, все физическое существование для человека — усталая боль; только днем его упрямый бодрствующий дух этого не признает.

Многие, не дрогнув, приняли бы смертный приговор, чтобы избежать пожизненного приговора, который судьба держит в другой руке.

Хороший солдат лишен самомнения, как дитя.

Французы, воспринимавшие свою страну как прекрасную женщину, никому не прощали равнодушия к ее чарам.

Ведь правда, что вина по поводу рождения лежит на самом ребенке? Я полагаю, что мы обманом вынуждаем своих родителей произвести нас на свет, и именно наши будущие дети заставляют нашу плоть испытывать зуд.