“Школа злословия” (Ричард Бринсли Шеридан)

Когда стрела обиды зазубрена неблагодарностью, рана вдвойне опасна.

Сердцу, уверенному в собственной честности, трудно понять чужое коварство.

Не следует тратить свое сожаление на тех, кто заслуживает лишь презрения. Жалей тех, кого оскорбила природа, но не тех, кто оскорбляет ее.

Я не хочу спорить о том, в какой мере извинительно злословие. Но в мужчине, на мой взгляд, оно всегда постыдно. У нас имеются тщеславие, зависть, соперничество и тысяча всяких оснований порочить друг друга, но мужчина, чтобы очернить другого, должен обладать женской трусостью.

Говорить про других злую правду ради простой забавы гораздо предосудительнее, чем искажать истину из чувства злобы.

Благоразумие, как и опытность, даром не дается.

— Что же это успело так расстроить вас со вчерашнего дня?
— Странный вопрос женатому человеку.

Вот чем плоха хорошая репутация: всякие несчастные докучают просьбами, и требуется большая ловкость, чтобы прослыть сострадательным человеком, не входя в расходы. Чистое серебро доброты - убыточная статья в расписании наших достоинств, тогда как французский металл хороших слов, которым я его заменяю, так же красив на вид и не облагается пошлиной.

— Я живу своей сомнительной репутацией. Единственное мое подспорье – это моя дурная слава. И, если узнается, что меня соблазнили на честный поступок, я растеряю всех своих друзей.

Какое же возможно остроумие без капельки яда? Умному слову нужна колючка злости, чтобы зацепиться.

Несчастий у меня так много, что мне нельзя расставаться с веселостью.

О сударыня, точность — это разновидность постоянства, качества, весьма предосудительного в светской женщине.

Если я выпил бутылку шампанского, я никогда не проигрываю, во всяком случае, никогда не чувствую проигрыша, что одно и то же.

Слишком у него хорошая репутация для честного человека.

Я терпеть не могу, когда благоразумие начинает глушить зеленые побеги юности; оно — как плющ на молодых ветвях и мешает росту дерева.

Отвечать на оскорбление вправе лишь тот, кто сам никогда не наносит его другим.

Боже милостивый, как он изменился! И вид у него не на шутку женатый!

Разговор, из которого изгнан дух насмешки, всегда будет скучен и бесцветен.