Марк Алданов (2)

Говорите неизменно о свободе, но правьте при помощи штыков.

Жизнь сплошь и рядом ставит людей в такое положение, когда неминуем конфликт между гипертрофированной совестью, требующей подставления другой щеки, и элементарной честью, запрещающей принимать удары даже по первой щеке.

Создалась мощная машина для проституирования искусства, и почти все мы сознательно или бессознательно участвуем в работе этой машины.

Теперь (уже довольно давно) я к каждому новому человеку подхожу с самыми худшими предположениями на его счет. Поэтому я остаюсь вполне равнодушным, когда мои предположения сбываются, а в случае ошибки испытываю приятное удивление.

Сытое человечество, как сытый зверь, станет спокойнее, смирнее и, вероятно, бездарнее.

В морали, как в искусстве, надо иметь чувство меры, надо знать, где кончается законная правда жизни и где начинается духовная порнография.

Ненависть великая сила. Или, по крайней мере большое развлечение, придающее интерес жизни.

Едва ли Россия будет счастливой страной, если мы все не освободимся от фраз и преувеличений.

Государственные люди, одни сознательно, другие бессознательно, считали общественное мнение вежливым синонимом массового идиотизма.

Павел Васильевич не был библиофилом: он читал свои книги.

Революция – грязный навоз, на котором вырастает пышное растение.

Вера больше нуждается во власти, чем власть в вере.

Нет суда истории. Есть суд историков, и он меняется каждое десятилетие.

По природе война и революция совершенно тождественны, только первая привычнее людям и вызывает меньше удивления.

Большинство людей иногда отдается непреодолимой потребности в хвастовстве, и характер человека сказывается в том, как часто и в какой форме он это делает.

Репутация «умницы» распространяется в мире так же легко, как репутация «дурака», — ошибок случается в обоих случаях приблизительно одинаково.

Демократия спасёт мир, она же его потом и погубит.

Люди чувствуют время от времени потребность скинуть с себя совершенно все цепи так называемой культуры.

Судьба, с которой можно бороться, это уже не судьба!

Если бессмысленна каждая отдельная жизнь, то не разумнее и жизнь человечества в целом. Сумма нулей равна нулю.

Самоуверенность — дар Божий, не зависящий от верований и доктрины. В людях, подобных Толстому или Шопенгауэру, она столь же естественна и прекрасна, как нелеп и смешон апломб дурака.

Люди, на свое несчастье, постоянно принимают метафору за действительность, а действительность за метафору.

Гнусно казнить пятьдесят человек в день, как Робеспьер. А пятьдесят человек в год, пожалуй, необходимо...

Смерть — это сон без сновидений, а жизнь — легкое видение, которое исчезает...

Боюсь, не столько бисера (бисер вещь вполне безобидная), сколько его отраженья в мозгу свиней.

Чаще всего люди разводятся оттого, что им не о чем говорить друг с другом.

Вульгарную массу всегда обольщает видимость и дело, а вульгарная масса это и есть мир.

Так он и умер, от попыток возродить мир и от последствий сифилиса...

Эмиграция — не бегство и, конечно, не преступление. Эмиграция — несчастье.