Восстановить справедливость, не пролив при этом ни капли крови, нелегко.
У меня нет интереса к литературе, литература — это я сам, это моя плоть и кровь, и быть другим я не могу.
Сила всех наших страстей зависит от того, насколько холодна или горяча наша кровь.
Чему учит нас история религий? Что они повсюду раздували пламя нетерпимости, устилали равнины трупами, поили землю кровью, сжигали города, опустошали государства; но они никогда не делали людей лучше.
Печать превращает материальную борьбу в борьбу идейную, борьбу плоти и крови — в борьбу духовную, борьбу потребностей, страстей, эмпирии — в борьбу теории, разума, формы.
Презрение к самому себе — это змея, которая вечно растравляет и гложет сердце, высасывает его животворящую кровь, вливает в неё яд человеконенавистничества и отчаяния.
Насколько я понимаю христианство, оно было и остаётся откровением. Но почему в результате смешения мириадов басен, мифов и легенд с иудейскими и христианскими откровениями возникла самая кровавая из когда-либо существовавших религий?
Его лицу так недоставало натурального румянца, что казалось, если он вдруг порежется, то у него пойдет белая кровь.
Религия — часть крови и плоти народной.
Как тогда, я отважный и гордый, Только новью мой брызжет шаг... Если раньше мне били в морду, То теперь вся в крови душа.
— Умирать душой вместе с ближним... неужели вы нам такого пожелали бы? — Может, тогда ваша история была бы менее кровавой.
Там за добро — добро, и кровь — за кровь, И ненависть безмерна, как любовь.
Опера – единственное место в мире, где герой, получив удар кинжалом в спину, начинает петь вместо того, чтобы истечь кровью.
У котов стремительная жизнь, и они часто принимают кровавую смерть, обычно так, что люди не видят этого.
Каким блаженством было бы хоть раз в жизни не скрывать того, что чувствуешь! Но привычная выучка и благоразумие въелись ему в плоть и кровь.
Крови, пролитой поклонниками Бога милосердия и мира со времени введения Его религии, хватило бы, быть может, для того, чтобы утопить приверженцев всех других сект, живущих на земном шаре.
Из раны, неудачно нанесенной деспоту, льется море чужой крови.
Мы говорим на разных языках, но нет никакой разницы в нашей крови.
Мы пролили море крови за братство и единство наших народов. И мы никому не позволим трогать или «рыть изнутри», разрушая это братство и единство.
Крепость не пала: она просто истекла кровью.
История, этот неразборчивый строитель, всегда скрепляла здание Будущего раствором грязи, крови и лжи — она никогда не была человечной.
Зараженная ложью кровь бежит во всех нас.
Политические карты раскрашиваются кровью.
Революцию невозможно совершить у избирательных урн, а только народной кровью. Идея мирной революции, демократической, при абсолютной свободе, является вздором.
Как удивительна человеческая жизнь: ее можно заключить в двух словах — кровь и пир.