Кобо Абэ

Тот, кто предает, всегда опасается, что и его могут предать.

У неожиданных решений гораздо больше шансов на успех, чем у тех, которые бесконечно обдумываются и взвешиваются.

Без угрозы наказания нет радости побега.

Секс — не что иное, как борьба человека со смертью.

Меняешься сам, вместе с тобой меняется и внешний мир – никаких других изменений не существует.

Стоит только подумать, что проиграл, и в тот же миг начнется поражение.

То, что называют светом, само по себе прозрачно, но все предметы, попадая в его лучи, становятся непрозрачными.

Когда на тебя смотрят, а ты делаешь что-то гадкое — это гадкое в той же степени марает и тех, кто смотрит.

Чем сильнее накрашена женщина, тем проще ее соблазнить.

Печаль делает чай вкуснее.

Интересно, какая усталость наступает раньше — от болтовни или от её слушания?

Не знаю, на скольких столпах держится мир, но по крайней мере три из них — это, наверное, темнота, невежество и тупость.

Будущее — не что иное, как производное прошлого.

Люди закрывают окно души маской из плоти.

Всегда ли ты имеешь право на любовь того, кого любишь?

Бессмысленно искать разумность в ревности.

В один прекрасный день солнце, как шаловливая девочка, высунуло руку сквозь разрывы в тучах. И нежно, тихо, словно ища на дне кувшина со старым забродившим сакэ уроненное туда золотое колечко, пробудило ото сна город.

Сорвавшаяся с крючка рыба всегда кажется больше пойманной.

Одиночество — это неутолённая жажда мечты.

Ходячая добродетель часто вызывает раздражение.

Труд помогает человеку примириться с бегущим временем, даже когда оно бежит бесцельно.

Совершенно точно, статистически доказано, что все сто процентов людей ненормальны.

Хочешь что-то получить — будь готов заплатить за это.

Любовь — это то, что остается, когда методом исключения отбрасываются запреты.

Еще древние очень верно говорили: если удача спит — жди.

Государство — некая огромная маска, и оно противится тому, чтобы внутри него существовало множество отдельных масок.

Видимо, я придавал слишком большое значение своему одиночеству. Я вообразил, что оно трагичнее одиночества всего человечества.

Маска, видимо, делает взаимоотношения между людьми значительно более универсальными, менее индивидуальными, чем когда лицо открыто.

Не напоминает ли ревность избалованную кошку, которая, настаивая на своих правах, не признаёт обязанностей?

Окруженный непреодолимой стеной приветливости, я всегда был совершенно одинок.