Даниэль Пеннак

В сущности, уважение к несходству и есть основное правило дружбы.

С жизнью сложность в том, что она все время меняется, даже когда совсем не меняется.

Талант — единственная валюта искусства.

Величайшее наслаждение читателя — молчание о прочитанном.

Нет лучшего способа пробудить читательский аппетит, чем подразнить запахом аппетитного чтения.

Для медведя каждая банка из-под меда – это, как правило, хорошее воспоминание.

Это был кошмар без окон и дверей. Кошмар без аварийного выхода, без самой маленькой лазейки, куда можно было юркнуть.

Совесть человека — странная штука, вроде пожара, — все думали, что его погасили, а он взял и разгорелся опять.

– Ты слишком много смеешься, это несерьезно.
– А ты слишком серьезный, и это не смешно.

Если вы решили связать жизнь с собакой, это именно на всю жизнь. Собаку не бросают. Никогда. Зарубите это себе на сердце, прежде чем завести пса.

Еще один вечер угроблен наркозом здравомыслия.

Любить, в сущности, значит одарять своим предпочтением тех, кого мы выбрали. Обмен такими дарами делает обитаемой незримую цитадель нашей свободы.

Человек строит дома, потому что живёт, а пишет книги потому, что смертен и знает это.

Коль скоро встаёт вопрос, есть ли время читать, стало быть, нет на то желания. Потому что, если разобраться, времени читать ни у кого никогда нет.

Парадокс чтения: оно уводит нас от реальности, чтобы наполнить реальность смыслом.

В отличие от хороших вин хорошие книги не стареют. Ждут себе нас на полочках.

Обычно всего вернее и быстрее добиваются того, чего вовсе не спешат добиться.

Подвал – это память дома.

Попробуйте представить себе улыбку секатора, когда секатор готовится срезать розу.

Все осложняется тем, что большинство детей строят из себя детей, а почти все взрослые лишь играют во взрослых.

Странная штука жизнь... Вот вам говорят про что-то, о чем вы не имели ни малейшего понятия, про что-то такое, что и вообразить невозможно, во что трудно поверить, и вот, едва вам про это сказали, вы сами с этим сталкиваетесь.

Вопрос не в том, есть ли у меня время читать, но в том, подарю я себе или нет счастье быть читателем.

Одна из высших радостей педагога — увидеть, как ученик — при дозволенности любого чтения — сам захлопывает дверь фабрики бестселлеров и заходит отвести душу к другу Бальзаку.

Слова испустили смысл, мир их буквам.

Хорошо поставленное чтение спасает нас от всего, в том числе от самих себя.

Глагол «читать» не терпит повелительного наклонения.

Думаешь, что возвращаешься к себе, а возвращаешься в себя.

Они вышли из возраста свинки и ветрянки и теперь подцепляют моды.

Живой интерес — вот великая движущая сила, единственная, которая ведет в правильном направлении и далеко.

Мы хотели бы быть свободными, а чувствуем себя брошенными.