Афоризмы и крылатые фразы (626)

Перед Штраусом-композитором я снимаю шляпу; перед Штраусом-человеком я надеваю её обратно.

Не может быть свободным общество, не имеющее средств выявлять ложь.

Настоящий дипломат не пользуется победой, которую одерживает.

Я научилась ценить упорный труд благодаря упорному труду.

Цензура — это вотум недоверия общества к самому себе.

Иные лекарства опасней самих болезней.

Свободное перо не строит заговоров.

Есть два способа не любить искусство. Первый способ — это просто его не любить. Второй способ — любить искусство рационально.

Без самоиронии никакой прогресс в объективном познании невозможен.

Вещь есть не что иное, как остановленное явление.

Дня первобытного человека мышление есть концентрация воображения, для человека цивилизованного воображение есть расслабление мысли.

Любая хорошая книга, как только мы её прочли, сразу же требует повторного прочтения.

Поэт высказывается на пороге бытия.

Из всего, имеющего отношение к человеку, мы больше всего любим то, что о нем можно написать.

Любить ближнего своего — значит обладать интеррасовым, интеррелигиозным и интернациональным сознанием.

Наши дети не должны утрачивать свое стремление построить лучший мир. Нельзя отвращать их от тяги к великому, ибо они — наши завтрашние вожди.

Ошибкой в живописи является сюжет.

(Взойдя на эшафот и указывая на свою голову)
— А все-таки в ней кое-что было!

Мы вышли из пещер, но пещера еще не вышла из нас.

Миф нашей молодости разбивается о зеркало.

Честь — это поэзия долга.

Самая лучшая из муз не прокормит человека, эти девицы годятся только в любовницы, но не в жёны.

Каждый человек — лишь образ какой-либо идеи всеобщего разума. Человечество ведет бесконечный разговор, в котором человек иллюстрирует какую-либо идею.

Тщеславие — самое жалкое из человеческих заблуждений.

Человек умирает, но народ обновляется.

Ограниченный в своей природе, бесконечный в своих желаниях, человек есть павший бог, все еще не забывший о небесах.

Провидение таится в мелких подробностях людских деяний, но раскрывается в общем ходе истории.

Беспристрастие истории – не безразличие зеркала, которое только отражает предметы; это беспристрастие судьи, который смотрит, слушает и произносит приговор.

Если пар и железные дороги уничтожили расстояние, то книгопечатание уничтожило время: благодаря ему мы все — современники. Я беседую с Гомером и Цицероном, а Гомеры и Цицероны будущего будут беседовать с нами.

Трус теряет больше, чем собственную жизнь.