Может быть, и в нас, и на земле, и на небе страшно только одно — то, что не высказано вслух. Мы обретем спокойствие не раньше, чем раз навсегда выскажем все; тогда наконец наступит тишина, и мы перестанем бояться молчать.

Наступит золотой век, и люди будут жить без законов и принуждения, совершенно добровольно творя добро и справедливость.

— Я был воспитан в иудаизме, но сейчас обратился в нарциссизм.

Все смотрят на время, но время ни на кого не смотрит.

В этом мире гораздо легче услышать эхо, чем ответ.