Никто еще не достиг величия, следуя школьным правилам.

«Мысль свободна», – говорили они, хотя вообще-то им не мешало бы знать, что в этом государстве свободы не было и у мысли.

История — это кладбище аристократий.

Если кто-либо знает, какое решение он должен принять, чтобы произвести нечто хорошее или помешать чему-либо дурному, но не делает этого, то это называется малодушием; если оно велико, то называется боязливостью.

Если законы уже ничего не значат, то надо каждому предоставить право на беззаконие.