Русский человек, во многих отношениях чрезвычайно привлекательный, не способен остановиться на чем-то определенном. Поэтому он всегда был и, думается, всегда будет жертвой той или иной бюрократии.

Страх — хуже наказания. В наказании есть нечто определенное. Велико ли оно или мало, все лучше чем неопределенность, чем нескончаемый ужас ожидания.

Прошлое само по себе – по мере того как исторические изменения продолжают ускоряться, – становится наиболее сюрреалистичным из всего, делая возможным увидеть новую красоту в том, что уже исчезло.

Покажите мне героя, и я напишу трагедию.

Сердце, наполненное страстью, освещает любой поступок.