Нас влечет и двигает какая то сладостная и грустная, таинственная сила, и под ее влиянием мы перестаем мыслить, чувствовать, желать – мы позволяем ей толкать себя, не спрашивая даже куда.

Нигде не испытываешь такой потребности видеть соотечественников, как в чужой стране.

В искусстве есть некий предел совершенства, как в природе — предел благорастворенности и зрелости.

Нужно движение, беспрерывное трение о мир, чтобы задымилась искра мысли, а потом нужны тишина и одиночество, чтобы эту искру раздуть.

Право же, каждому из нас дано очень много, и нам есть за что быть благодарными. Очень много, только мы этого не понимаем.