Угнетатель никогда не дарует свободу добровольно; угнетаемый должен ее потребовать.

Можно поменять всё: лицо, дом, семью, женщину, религию, Бога. Но одно остаётся неизменным: от своей настоящей страсти не уйдёшь.

Мы вообще остаемся такими, какими были в три, шесть, десять или двадцать лет. В шесть-семь лет характер проявляется даже четче, потому что в этом возрасте наше поведение почти лишено притворства, а в двадцать мы уже надеваем некую маску, выдаем себя за кого-то другого — в зависимости от того, что модно в данный момент.

Он хоть и вор, но бескорыстный и честный человек.

— Скажи, эта девушка — она как сигареты?
— Не понимаю.
— Что ты хочешь доказать, отказываясь от нее?