“Главная улица” (Синклер Льюис)

Она была похожа на революционера, которому стукнуло пятьдесят: он не боится смерти, но беспокоится, как бы его не продуло на баррикадах.

Большинство начинают вопить о несправедливости, только когда это касается их лично.

Не находите ли вы, что чувство юмора чрезвычайно важно в человеке?

Неужели время так и будет лететь до самой смерти?

Женщинам не место в политике! Они потеряют все свое изящество и привлекательность, если впутаются в эти мерзкие интриги, и взаимные восхваления, и политические сплетни, и личные выпады.

Она удивлялась самообману миллионов женщин, которые всю жизнь до самой смерти уверяют себя, будто глупая хозяйственная суета доставляет им удовольствие.

Есть два оскорбления, которых не может вынести человек: когда ему говорят, что он лишен чувства юмора, и еще обиднее — когда ему говорят, что он не знал горя.

Желание все узнать — это еще более худшая болезнь, чем желание везде побывать.

Запретная любовь похожа на карточный долг: она требует большей щепетильности, чем законный долг супружества.

Только дурак не ценит красивого переплета книги, но дважды дурак тот, кто в книге интересуется только переплетом.

Брак как-то связывает людей. Его нелегко порвать, даже когда следовало бы.

Существует три сорта людей — люди, которые вообще ни о чем не думают, потом никчемные болтуны, которые во все суются, и настоящие ребята, которые мало говорят, но работают за всех.

В уходе за детьми, так же как и в политике, здравый смысл важнее ссылок на авторитеты.

Конечно, было бы хорошо, если бы мы были четой вдохновенных поэтов и беседовали только о розах и лунном свете, но мы просто люди. Ну так вот. Перестанем грызть друг друга и признаем, что мы оба делаем глупости.

Надо сказать, что еще не отмечен такой случай, когда кто-нибудь получил бы большое длительное удовлетворение от сознания, что ему живется легче, чем другим.