Мало любить умом, когда тело — будь оно проклято! — молчит.
Лучше быть мертвым, чем крутым.
Смерть никогда не обманешь, хотя жизнь обмануть можно.
Слух — единственный настоящий писатель и единственный настоящий читатель.
Отчасти мои колебания объяснялись тоской по утраченному лоуренсовскому идеалу, по женщине, что проигрывает мужчине по всем статьям, пока не пустит в ход мощный инструментарий своего таинственного, сумрачного, прекрасного пола: блестящий, энергичный он и томная, ленивая она.
Я слышу не то, что ты мне говоришь, а голос. Я вижу не то, во что ты одета, а ровный снег. И это не комната, где мы сидим, но полюс; плюс наши следы ведут от него, а не к.