Радость (18)

Встреча со смертью заставляет радоваться жизни.

То разгорается, то гаснет фонарик, то горе, то радость освещает его колеблющийся свет.

Жизнь есть не только подготовка к завтрашнему дню, но и непосредственная живая радость.

Высшее счастье человека, хотя это и банально, в принесении радости другим людям.

Человек не может жить на свете, если у него нет впереди ничего радостного. Истинным стимулом человеческой жизни является завтрашняя радость.

Настоящее страдание никогда не уничтожается будущими радостями: ведь они так же наполняют свое время, как оно — своё.

Единственное настоящее богатство — душевное богатство, в остальном больше горя, нежели радости. Человеком с большим состоянием и богатым следует назвать того, кто умеет пользоваться своею собственностью.

Перед смертью простые человеческие радости становятся чертовски приятными.

Роскошь — это только фон, только декорация в пьесе, а единственное, ради чего стоит жить, — это власть, власть над другими людьми, власть над миром, это высшее наслаждение, доступное человеку, и единственная радость, которая никогда не приедается.

Когда оглядываешься на жизнь, столь трепетную, столь насыщенную переживаниями, заполненную мгновениями столь жарких исступлений и радостей, все это кажется каким-то сном или грезой.

В радости, как и во всяком наслаждении, почти всегда есть нечто жестокое.

У чрезмерной радости те же признаки, что и у чрезмерной скорби.

Жизнь состоит из приливов и отливов. Надо уметь не обольщаться приливами, хотя и не бояться получать радость от них, надо уметь спокойно выжидать их возврата и тяжкие моменты отливов.

Подлинные чудеса, при виде которых господь бог улыбается от радости на небе, — эти чудеса люди делают сами, творят с помощью мужества и ума.

Быть одному — вот радость без предела,
Но голос твой еще дороже мне:
И нет счастливей на земле удела,
Чем встретить милый взгляд наедине.

Борьба — вот радость жизни.

«Эгоизм» зовет вас к радости, довольству самим собой, к наслаждению самим собой.

Кое-какие обстоятельства жизни упрямо ускользают из нашей памяти. Кое-какие повороты, некоторые чувства, радости, печали, сильные потрясения по прошествии времени вспоминаются нам неясно и смутно, словно стертые, мелькающие очертания быстро вертящегося колеса.

Он огорчился, что такие вещи его, оказывается, радуют. Но еще через секунду обрадовался, что, оказывается, способен огорчаться тому, что не тому обрадовался.

Кто не любит жизни, тот недостоин её; кто не дорожит её радостями и легко расстаётся с ними, тот либо не сумел оценить их, либо душа его так черна, что он способен видеть в жизни только дурное.

Чем больше движения, тем больше жизни и больше радости.

Жить было бы невозможно, если бы сердце не обладало способностью радоваться искрящемуся под солнцем снегу и обмытой летним дождём листве, песне соловья на восходе и шелесту поспевающих хлебов, высокому синему небу и человеческим голосам под ним; если бы оно не обладало вечной способностью волноваться и вечной потребностью любить.

Привычка делать добро, испытывать нежные чувства есть неисчерпаемый и чистейший источник счастья. Она порождает в душе чувство мира, тихой радости, которая придает известную прелесть всем занятиям и даже простому существованию.

Радость необходима для творчества.

Радость часто бывает матерью многочисленных глупостей.

Пусть дураки радуются сладкой лжи.

Подлинная радость дана нам только в кипучей деятельности.

На радость потомство судьбой нам дано,
Нам собственной жизни дороже оно.

Веселье среди веселья — не истинная радость. Лишь когда постигнешь радость в печали, поймешь, чем живет сердце.

Грех — это когда вы не радуетесь жизни.