Когда сбивается народ в баранье стадо, Идет за пастухом под свист бича и крик, Сметая на пути до пастбища преграды, Отменный из него получится шашлык.
Бывают разные слова: Те, прозвучав, как в воду канут, От тех кружится голова, Ну а от многих уши вянут.
Смотри, какие зеркала! И в каждом вижу я козла...
Когда гусеница в кокон Превратится не спеша, Из-под нитяных волокон Вырвется ее душа.
Жизнь былую озирая, Улетит под небосвод.
Люди, мы не умираем, В каждом бабочка живет.
Уже подкралась старость близко и время не воротишь вспять, Я в жизни переторопился, а надо было замедлять.
Когда взошло твое лицо над жизнью скомканной моею, вначале понял я лишь то, как скудно все, что я имею.
Но рощи, реки и моря оно особо осветило и в краски мира посвятило непосвященного меня.
Люди, я прошу вас, ради бога, Не стесняйтесь доброты своей. На земле друзей не так уж много: Опасайтесь потерять друзей.
Не ищут смысла жизни во вражде; И как бы ни кипели бурно страсти, Нельзя искать покой в чужой беде И строить счастье на чужом несчастье.
Я желаю вам друга такого, Чтоб в тяжёлый, нерадостный час Произнёс настоящее слово, Что спасительным будет для вас.
— Скажи мне, кто в мире презренней всего? — Дрожащий трусливый мужчина! — Скажи мне, кто в мире презренней его? — Молчащий трусливый мужчина!
Будьте легкомысленней, будьте легковернее. Если вам не спится — выдумывайте сны. Будьте, если можете, как звезда вечерняя: Так же упоительны, так же холодны.
И разве мог бы я, о посуди сама, В твои глаза взглянуть и не сойти с ума.
Люблю отчизну я, но странною любовью! Не победит ее рассудок мой. Ни слава, купленная кровью, Ни полный гордого доверия покой.
Сегодня ощутил я горемычно, Как жутко изменяют нас года: В себя зайдя и свет зажгя привычно, Увидел, что попал я не туда.
Святую проявляя простоту, Не думая в тот миг, на что идет, Всю правду говорит начистоту Юродивый, пророк и идиот.
На свете ни единому уму, Имевшему учительскую прыть, Глаза не удалось открыть тому, Ето сам не собирался их открыть.
Кто ярой ненавистью пышет, О людях судя зло и резко, — Пусть аккуратно очень дышит, Поскольку злоба пахнет мерзко.
И понял я за много лет, Чем доля рабская чревата: Когда сгибается хребет — Душа становится горбата.
Я плавал в море, знаю сушу, Я видел свет и трогал тьму; Не грех уродует нам душу, А вожделение к нему.
Я враг дискуссий и собраний, и в спорах слова не прошу; имея истину в кармане, в другом закуску я ношу.
Давно живя с людьми в соседстве, я ни за что их не сужу: причины многих крупных бедствий в себе самом я нахожу.
Век принёс уроки всякие, но один — венец всему: ярче солнца светят факелы, уводящие во тьму...
За осенью — осень. Тоска и тревога. Ветра над опавшими листьями. Вся русская жизнь — ожиданье от Бога какой-то неясной амнистии.
Россия тягостно инертна в азартных играх тьмы со светом, и воздаётся лишь посмертно её убийцам и поэтам.
Не так обычно страшен грех, как велико предубеждение, и кто раскусит сей орех, легко вкушает наслаждение.
У времени всегда есть обстоятельства и связная логическая нить, чтоб можно было низкое предательство высокими словами объяснить.
Забавен русской жизни колорит, Сложившийся за несколько веков: С Россией ее совесть говорит Посредством иностранных языков.
Россия непостижна для ума, Как логика бессмысленна для боли: В какой другой истории тюрьма Настолько пропитала климат воли?
Высокое, разумное, могучее Для пьянства я имею основание: При каждом подвернувшемся мне случае Я праздную моё существование.
В какой бы ни пришел ты дом, Живи не кражей, а трудом.