Мэтью Грегори Льюис

Стыд и позор трусливой душе, у которой не хватает отваги быть либо верным другом, либо честным врагом!

Когда люблю иль ненавижу, пределов никаких не вижу.

Для тех, кто дерзает, невозможного нет.

Жалость — чувство столь естественное для женской натуры и так с ней гармонирующее, что в женщине оно не кажется особой добродетелью, но вот отсутствие его — тяжкий порок.

Не предаю друзей моих,
Но сам измены жду от них.
Считать научен нашей эрой
Я дружбу чистою химерой.

Отсутствие чистоты сердца он возмещал внешним благочестием.

Обладание, которое пресыщает мужчину, только усиливает любовь женщины.

То, что мы теряем, всегда кажется нам самым дорогим.

— Он был честным, доброжелательным и участливым.
— Ах, матушка! Это же такие обычные качества!
— Дай бог, дитя мое, чтобы опыт не научил тебя считать их столь редкими и бесценными, какими они кажутся мне!

С тех пор как он утратил добродетель, сохранение ее видимости обрело для него особую важность.

Человек рожден для общества. Как ни далек он от мира, он не способен совсем его забыть, а быть забытым миром для него не менее невыносимо.

Горячка страсти миновала, и у него теперь было время подмечать каждый пустячный недостаток. А там, где их не было, их ему рисовала пресыщенность.

Сочинительство — это мания, победить которую никакими доводами невозможно.

Порок еще опаснее для незнакомого с ним сердца, когда прячется под личиной Добродетели.

Нечистая совесть и истинное мужество несовместимы.

Ты владеешь моим сердцем, но распорядись этим даром благородно.

Немногим нравлюсь я вполне,
Немногие по сердцу мне.

Человек слаб и рождён заблуждаться.

В его груди непрерывно вели борьбу чувства, данные ему природой, и чувства, привитые воспитанием, решить же, за которыми останется победа, предстояло его страстям, пока еще не вступившим в игру.