Что мне за дело до этого человека, который стоит на моей дороге? Он любит её? Я люблю её. Он благороден? Мне какое дело — я люблю её. Он смел и силён? Что мне до этого — я люблю её.
Все кончено. Заморосил осенний дождь. И словно листья на ветру, Поблекли Слова любви.
У любви есть правила. В любви нужно давать много, но никогда нельзя снимать с себя всю кожу и открывать все до конца. Любовь, как и всякая работа, занятие или искусство, требует упорядоченной жизни с определенными часами отдыха и еды.
Для хорошей ненависти нужны двое, а для любви достаточно даже одного человека.
Воевать и любить получается куда лучше, когда не видишь дальше собственного носа.
Они нашли друг друга, и их мир наполнился так, что любая добавка вызывала удушье.
— Быть любимой очень важно. Но любить самой — это самое главное.
В любви нас больше тревожит значение молчанья, чем значение слов.
Безоговорочная любовь – возвышенный идеал, тогда как безоговорочная ненависть – факт, надежно засвидетельствованный историей.
Любовь трудна, когда это любовь.
Любить, в сущности, значит одарять своим предпочтением тех, кого мы выбрали. Обмен такими дарами делает обитаемой незримую цитадель нашей свободы.
Любовь — это блеф. Это как поход в театр: вы оба платите много денег, чтобы испортить себе весь вечер. Но когда вас спрашивают, понравилось ли вам, вы отвечаете: «Да, было просто чудесно!»
Любовь — это не то, с кем ты можешь видеть себя. Это то, без кого ты не можешь видеть себя.
Каждому черёд любить приходит, кто любви желал, и кто не ждал. Тот твой поцелуй сказал мне — мой черёд настал.
Старинная песня. Ей тысяча лет: Он любит её, А она его — нет.
Всё стало вокруг голубым и зеленым, В ручьях забурлила, запела вода. Вся жизнь потекла по весенним законам, Теперь от любви не уйти никуда.
Спросите об этом мальчишку, что в доме напротив живет. Он с именем этим ложится и с именем этим встает.
А любовь мы не будем тревожить словами. Это мёртвое пламя уже не раздуть, Потому что, увы, никакими мечтами, Никакими стихами любви не вернуть.
Любовь — это часто встреча двух слабостей.
До чего же пуста должна быть жизнь, когда и сама любовь не дает веселья сердцу.
Любовь смертна. И когда она умрет, то начинает разлагаться и гнить и может образовать почву для новой любви. Мертвая любовь живет тогда своей невидимой жизнью в живой, и, в сущности, у любви нет смерти.
Так мощно дрогнул пасмурный провал, Что я подумал — мир любовь объяла, Которая, как некто полагал, Его и прежде в хаос обращала.
Любовь движет Солнце и другие звезды...
Мы редко любим тех, кому не можем хоть в чем-то завидовать.
Глядя, как вспыхивают её разноцветные волосы под красно-жёлтым, прорвавшимся сквозь листву солнцем, я вдруг ощутил, что люблю её настолько, чтобы перестать жалеть себя, отчаиваться, настолько, чтобы забыть о себе и просто радоваться её счастью.
— Просто люби меня — это всё, о чём я прошу. Люби так, как можешь. И позволяй мне любить тебя.
Любовь не должна делать из человека попрошайку. Я не хотел бы любви, которую мне пришлось бы вымаливать, обещая вместо нее что-то взамен, или клясться в ней до гробовой доски. И я презирал бы женщину, которая стала бы выпрашивать у меня любовь. Любовь — это нечто такое, что нужно отдавать; её нельзя купить словами или жалостью.
Унынья моего Ничто не мучит, не тревожит, И сердце вновь горит и любит — оттого, Что не любить оно не может.
О, как убийственно мы любим, Как в буйной слепоте страстей Мы то всего вернее губим, Что сердцу нашему милей!
Нет ничего более жалкого, чем быть любимым из жалости.