Вечное движение отрицают лишь те, кто никогда не видел гонки цен и зарплат в период инфляции.
— Клянусь Варламом! — Вах, почему мной? Что, кроме меня никого нету?!
Я не хочу быть членом клуба, в который принимают людей вроде меня.
В сороковые годы, чтобы покорить девушку, нужно было быть солдатом; в пятидесятые годы – евреем; в шестидесятые – чернокожим. Теперь, чтобы покорить девушку, нужно быть девушкой.
Я говорю вам свое окончательное «может быть».
Мне не нужны подхалимы. Я хочу, чтобы все говорили мне правду, если даже я уволю их за это с работы.
Бессмертие – цель трудно достижимая, это я признаю. Но ведь кто то же должен быть первым.
Подлинный философ ничего не умеет делать и обо всем может судить.
Никогда не пытайся не доверять этим голосам в твоей голове.
— Я только закончила семидневную диету. — Я думал, ты начала ее только вчера... — Ну закончила пораньше, и что?
Этот труд я посвящаю своей дочери Леоноре, без деятельного участия и одобрения которой книга была бы написана вдвое быстрее.
Чем меньше вы жаждете видеть гостя, тем он пунктуальнее.
— Нормально, Григорий! — Отлично, Константин!
Как-то в Ташкенте я смотрел по телевизору фильм «Семнадцать мгновений весны», дублированный на узбекский язык. Там Борман, когда вошел в кабинет к фюреру, выкинул вперед руку и воскликнул: «Салам алейкум, Гитлер-ага!»
— Каково ваше мнение о Рихарде Штраусе? — Как Рихарда — я люблю Вагнера, а как Штрауса — я люблю Иоганна.
Поизносилось то, в чем мама родила...
Три вещи может сделать женщина для русского писателя. Она может кормить его. Она может искренне поверить в его гениальность. И наконец, женщина может оставить его в покое. Кстати, третье не исключает второго и первого.
Если тебе приснилось, что ты сможешь меня побить, то лучше просто проснись и извинись.
Я не всегда знаю, о чем говорю, но знаю, что прав.
Я сторонник очень строгого контроля над оружием: если поблизости имеется оружие, оно должно быть под моим контролем.
— Клиент с головной болью ушёл? — Клиент ушёл. Головная боль осталась.
К тому же, эту майку, Зин, Тебе напяль — позор один. Тебе шитья пойдет аршин. Где деньги, Зин?..
— Как ваше здоровье, Лев Давыдович? — Не знаю, я еще не читал сегодняшних газет.
— Много ершей-то пымал? Ухи захотел? Растяпа! — Митьке... — Кому? — Митьке... Брат помирает... Ухи просит.
Школа – это место, где учителя требуют от ученика знаний по всем предметам, в то время как сами знают по одному.
Настоящему джентльмену всегда больно смотреть, как дама тащит тяжести, но он превозмогает боль.
Мышь — животное, путь которого усеян упавшими в обморок женщинами.
— Скорее бы ночь прошла, да снова на работу!
У нас было много общего. Я любила его, и он любил себя.
— Так вот спрашиваю: как по-украински «кот»? Он отвечает «кит». Спрашиваю: «А как кит?» А он остановился, вытаращил глаза и молчит. И теперь не кланяется.