Франц Кафка (4)

Жажда беспредельнейшего одиночества. Быть с глазу на глаз с самим собой.

Я пришел к выводу, что избегаю людей не затем, чтобы спокойно жить, а чтобы спокойно умереть.

У меня нет интереса к литературе, литература — это я сам, это моя плоть и кровь, и быть другим я не могу.

Начиная с определённой точки, возврат уже невозможен. Этой точки надо достичь.

Вера — это топор гильотины, так же тяжела, так же легка.

Две возможности: делать себя бесконечно малым или быть им. Второе — завершение, значит, бездеятельность, первое — начало, значит, действие.

Поэты пытаются заменить людям глаза, чтобы тем самым изменить действительность. Потому они, в сущности, враждебные государству элементы, — они ведь хотят перемен. Государство же и вместе с ним все его преданные слуги хотят незыблемости.

Зло – это излучение человеческого сознания в определенных переходных положениях.

В борьбе мира с тобой встань секундантом на сторону мира.

Дух лишь тогда делается свободным, когда он перестает быть опорой.

Не позволяй злу уверить тебя, что у тебя могут быть тайны от него.

Поэзия преобразует жизнь.

Большинство современных книг — лишь мерцающие отражения сегодняшнего дня. Они очень быстро гаснут. Старое же обнаруживает свою сокровеннейшую ценность — долговечность.

Судорожная веселость гораздо грустнее, чем открыто выраженная грусть.

Перо не инструмент, а орган писателя.

Истина относится к тем немногим действительно великим ценностям жизни, которые нельзя купить. Человек получает их в дар, так же как любовь или красоту.

Смысл жизни в том, что она имеет свой конец.

Не в состоянии ни жить, ни говорить с людьми. Полная погруженность в себя, мысли только о себе. Мне нечего сказать, никому, никогда.

Доктор, дайте мне смерть — иначе вы убийца.

Конвейер жизни несет человека куда-то — неизвестно куда. Человек превращается в вещь, в предмет, перестает быть живым существом.

Все человеческие ошибки суть нетерпение, преждевременный отказ от методичности, мнимая сосредоточенность на мнимом деле.

Высказанная вслух мысль сразу же и окончательно теряет значение; записанная, она тоже всегда его теряет, зато иной раз обретает новый смысл.

Путь бесконечен, тут ничего не убавишь, ничего не прибавишь, и всё же каждый прикладывает к нему свой детский аршин.

Проверь себя на человечестве. Сомневающегося оно заставляет сомневаться, верящего — верить.

Вчера ко мне пришла хандра. Она живет в соседнем доме, и я уже не раз видел, как вечерами она, пригнувшись, скрывается в тамошних низких воротах.

Зло может соблазнить человека, но не может стать человеком.

Сейчас ночь, и никто завтра не упрекнет меня за то, что я скажу сейчас, ибо это могло быть сказано во сне.

Немного решимости — и все эти неукоснительные предписания легко можно обойти.

Когда я говорю, что ты для меня самое любимое, пожалуй, это тоже не подлинная любовь; любовь — то, что ты для меня нож, которым я копаюсь в себе.

Никак не совладаешь с собой, со своим голосом, когда говоришь о некоторых вещах.