Деспотизм (2)

Я не признаю человечности, которая уничтожает народы и мирволит деспотам.

Кто отрицает свободу другого, сам свободы не заслуживает. Если тут наступит деспотия, я предпочел бы эмигрировать в страну без претензий на любовь к свободе — в Россию, например, где деспотизм может считаться чистым, без низменной примеси лицемерия.

Истинно любить можно только то, что выше нас, – женщину, которая подчинит нас себе властью красоты, темперамента, ума, силы воли, – которая будет нашим деспотом.

Лучше быть последним неудачником в демократии, чем мучеником или властителем дум в деспотии.

Честность неотделима от свободы, как коррупция от деспотизма.

Тоталитаризм стремится не к деспотическому господству над людьми, а к установлению такой системы, в которой люди совершенно не нужны.

Деспотизм — вот к чему ведёт торжествующая общая воля; а чей деспотизм — одного, нескольких, или всех — это уже несущественно.

Из раны, неудачно нанесенной деспоту, льется море чужой крови.

Народ в состоянии свергнуть любой деспотизм, но он, к сожалению, пока что не способен предотвращать возникновение нового деспотизма.

Деспотизм не может существовать в стране до тех пор, пока не уничтожена свобода прессы, подобно тому как ночь не может надвинуться, пока солнце не зашло.

Нигде деспотизм не находится в такой безопасности, как под внешностью и вывеской свободы.

Деспот, когда он становится им, превращает себя в раба.

Деспот лишь однажды приносит облегчение своему народу – когда умирает.

Человек — деспот от природы и любит быть мучителем.