“Человек–который смеется” (Виктор Гюго) (2)

Мы рождаемся с криком, умираем со стоном. Остаётся только жить со смехом.

Эгоизм — самая надёжная основа счастья.

Прежде всего люди спешат проявить неблагодарность.

Оказывая кому-либо милость, король приобретает одного друга и сто недругов, не считая того, что и друг оказывается потом неблагодарным.

Строить догадки об отсутствующих, которых любишь, значит подвергать себя пытке.

Дурные мысли — самоубийство души.

Зависть — это восторженная злоба.

Красивому мужчине угрожает опасность быть приторным.

Будучи нелюдимым и вместе с тем словоохотливым, не желая никого видеть, но испытывать потребность поговорить с кем-нибудь, он выходил из затруднения, беседуя сам с собою.

Девиз тиранов – «если враг не сдается, его уничтожают».

Подобно тому, как стрела, выпущенная из лука, с роковою силою устремляется к цели, так и человек, истерзанный разочарованиями, устремляется к истине.

Жизнь – лишь длинная цепь утрат любимых нами существ. Идешь и оставляешь за собою вереницу скорбей. Рок оглушает человека, осыпая его градом невыносимых страданий. Как после этого удивляться, что старики вечно твердят одно и то же? Они глупеют от отчаяния.

Ни один судья не допрашивает нас так пытливо, как допрашивает нас собственная совесть.

Нет никого безжалостнее перепуганного труса.

Может ли тот, кто воплощает мрак, простить тому, кто полон блеска?

Быть мудрым — значит быть неуязвимым.

Кто жил в уединении, знает, до какой степени человеческой природе свойствен монолог.

Он скользил, карабкался, падал, поднимался, нащупывал дорогу и упорно шел вперед — вот и все. В этом тайна всякой победы.

У моря тоже есть свои мигрени.

Тайна — та же сеть: достаточно, чтобы порвалась одна петля, и всё расползётся.

Смерть хороша тем, что она заставляет хотя бы немного поговорить об умершем.

Опасность, которую ждешь заранее, внушает тревогу; неожиданная опасность внушает ужас.

Я слишком стар, чтобы нравиться женщинам, но достаточно богат, чтобы оплачивать их.

Тут искушает бездна, и она так сильна, что ад надеется совратить здесь рай и дьявол возносит сюда бога.

Мир – он всегда будет таким, каков он есть; на земле все будет идти достаточно дурно и без твоего содействия.

Право человека на слезы не знает давности.

То, что постигаешь в минуту кончины, похоже на то, что видишь при вспышке молнии. Сначала — все, потом — ничего. И видишь, и не видишь. После смерти наши глаза опять откроются, и то, что было молнией, станет солнцем.

Отъезд, в зависимости от настроения и мыслей, владеющих нами в эту минуту, вызывает либо чувство облегчения, либо горесть.

Сознавать — значит видеть.

Самая тяжёлая задача — постоянно подавлять в своей душе желание зла, с которым так трудно бороться.