Если ты и потерпишь поражение, жизнь этим не кончается. Жизнь свою человек способен начать снова не раз.
Когда не знаете, как поступать, поступайте естественно.
Разве счастье имеет право опаздывать к людям?
Доброта должна быть разумной. Излишнее добро вредит. Избыток любви человек начинает считать нормой, естественным состоянием. Тогда как излишняя доброта и чрезмерная жесткость – аномальны.
Сколько ни говори людям об их обязанностях, об их долге, о добрых правилах жизни, не услышат они этих слов, коли собственного нет – силы, чести, понимания...
Что может вызвать одиночество с детства? Одну боль. И одну злость.
Чувства или есть, или их нет. Любовь не компот, ее стаканами не измеряют.
Вот что страшно: понять, что ты все знаешь, но ничего не можешь.
Дорога-то в ад вымощена не намерениями, а намерениями неисполненными.
Как ужасно, когда человек одинок – взрослый человек! – как ужасно, если ему некого обнять, некому поплакать, но как потрясающе ужасно, если человек испытывает одиночество с самых малых лет. Если он всегда одинок!
Сострадание как талант – дано или не дано. Но чаще дано, потому что это особый талант. Без него трудно оставаться человеком.
Собственные беды оставляют в душе рубцы и учат человека важным истинам. Это аксиома. Но мне кажется, если человек запоминает только такие уроки, у него заниженная чувствительность. Плакать от собственной боли нетрудно. Трудней плакать от боли чужой.
Не сделать проще, чем сделать.
Есть вещи, которые надо делать независимо от нашей правоты и наших желаний. Не сделать их – преступно.
Воспитать человека можно, только отдав ему часть себя.
Молодость легко принимает трудные решения, не очень задумываясь о будущем.
Чем там мостили дорогу в ад, мне все равно. Меня моя дорога интересовать должна.
Опыт приходит быстро, надо только захотеть.
Катастрофы, беды, смерти – это осознать можно, без них мира нет. Но сиротство – оно непостижимо, потому что так просто: детям – всем детям! – нужны родители. Если даже их нет.
Мы поцеловались. «В первый же вечер! – лениво осудила я себя. – Едва знакомы!» Но думать об этом было скучно, а целоваться приятно.