Человечество как целое уже никогда больше не сможет умерить своих притязаний.

У меня всегда была слабая воля. В детстве я слушался всех и подпадал под любое влияние. "Валя очень послушный мальчик", – говорила мать с гордостью. Не знаю, чем тут можно было гордиться.

Среди банальностей немало окончательно сложившихся формулировок, часто отражающих действительный порядок вещей и конформизм общества.

Особенно его раздражало то, что его постоянно спрашивали, чем он так раздражен.

Самое большее, что мы можем сделать для умерших, – не превращать их в статуи непорочных святых, ибо это значило бы умертвить их во второй раз.