Особенность этой войны была та, что в ней не столько стреляли, сколько сочиняли куплеты. И раны, наносимые ядовитой насмешкой, были если не смертельны, то все же весьма болезненны.

Искусство говорить слова для слов всегда возбуждало великое восхищение в людях, которым нечего делать.

С первой тюремной минуты мне было ясно, что никаких ошибок в арестах нет, что идет планомерное истребление целой «социальной» группы — всех, кто запомнил из русской истории последних лет не то, что в ней следовало запомнить.

— По-моему, Петя, ты упал.
— Это не я упал, это моё тело.

Чем лучезарнее небосвод, тем сокрушительнее громы, которыми он чреват.