Где в игре человеческое самолюбие, там не может быть ни дружбы, ни согласия. Страсти — пороховая камера, а самолюбие — искра.

На человека можно рассчитывать, начиная от определенной суммы.

Если я был когда-либо сильный, то лишь потому, что она стояла за моей спиной.

Я не умею забывать глупость и пороки ближних так быстро, как следовало бы, так же, как и нанесённые мне обиды.

Садизм нередко проявляется в отсутствии каких бы то ни было чувств.