Когда человеку действительно стыдно за то, что он сделал, он говорит, что это было его долгом.

Сколько ни пытайся продлить их век, рано или поздно всему наступает конец. Когда мчится поезд, пассажиры неподвижны. Когда поезд останавливается, пассажиры приходят в движение. Всё имеет конец — и движение, и неподвижность. Последняя из всех неподвижностей — смерть, но кто знает, нет ли и у неё своего конца?

Даже самые демократические выборы не сделают из тоталитарной страны демократическую.

Хуже всего — девственность. Что-то уродливое, внушающее брезгливость, гадливость, отвращение. Никогда никому не раскрыться — предел противоестественного.

Гении все склонны к чудачествам, а мы должны их терпеливо сносить.