Теперь все не лучше или хуже, а глупее и грубее.

Спасение не в обрядах, таинствах, не в исповедании той или иной веры, а в ясном понимании смысла своей жизни.

Я принял за правило всё говорить не иначе, как скрыто или изящно, с насмешкой над самим собой.

Я хочу, чтобы меня любили, как всегда любил я, со всей страстью моей души.

Человек, не знающий страданий, — плохая машина, незаконченное создание, нравственный урод, выродок природы.